Она опять смеется, но он не разделяет ее веселья. От Виренса пахнет вином, и она не сомневается, что он приложился к кубку раз-другой перед ее появлением. На то и был расчет. И все же он не выпускает ее ладонь, не вспыхивает от гнева и не уходит. Так и остается стоять справа от нее, подчеркнуто наблюдая за танцующими. Его попытку выглядеть оскорбленным она находит забавной.
— А что же эрл Культро? Он поддерживает эти разговоры?
— Мне откуда знать, — фыркает Виренс.
— Ну как же? Я полагала, что вы с ним дружны.
Громко сказано: у принца нет друзей при дворе, и она позаботилась о том, чтобы не появлялись. Но правильно выбирать слова — это искусство, без которого при дворе не удержаться. Сейчас она и не вспомнит, кто именно сказал ей эти мудрые слова, но зато суть их она хорошо усвоила.
— Как я могу быть дружен с тем, кто спит и видит, как бы занять мою должность?
Нереис цокает языком и дует губы. Он выглядит не мужчиной, каким его делает возраст. Он выглядит капризным ребенком — лет четырех или пяти. Тем самым, у которого могут отнять любимую игрушку в любой момент.
— Милый, но ты же знаешь, что дружба при дворе бывает трудной, — разжевывает она, и он раздраженно зыркает на нее. — Чем сегодняшний прием не повод поговорить с эрлом? К тому же, он, как более опытный в военных делах, может дать тебе ценный совет.
— Вы считаете, что мне нужны советы?
Его дерзкий тон вдруг заставляет ее откинуться на спинку трона, выпустить его ладонь и посерьезнеть.
— Я считаю, что вы ведете себя глупо и по-детски. И если тому виной выпитое вино, то проспитесь, ваше высочество, а потом уже обсуждайте со мной государственные дела.
— Нереис, я…
Она вскидывает руку, без слов приказывая ему замолчать.
— Я королева, если ты вдруг забыл, — произносит она тихо, но вполне отчетливо. — И я не стану бегать вокруг тебя и устраивать все в государстве так, как будет угодно твоей капризной натуре. Ты — мой любовник, мальчик, а не муж. А любовники часто меняются, не забывай.
Его взгляд стекленеет. Виренс не сразу находится, что на это ответить. Разумеется, ее хорошее настроение еще несколько мгновений назад сбило его с толку.
— Моя королева, я не хотел вас оскорбить.
— Иди, — отмахивается она. — Не порть мне и без того почти испорченный вечер глупыми объяснениями и оправданиями.
Он так сильно сжимает зубы, что она видит, как линии его скул становятся острее. Кланяется достаточно топорно и поспешно удаляется. Ей требуется сделать глубокий вдох и плавный выдох четыре раза, чтобы взять себя в руки.
Заменять его, конечно, она не собирается. Но время от времени тыкать его в это носом приятно. Как и показно позволять ему ухлестывать за какой-нибудь молоденькой служанкой, чего он не станет делать.
И все же глупо отрицать, что время от времени он ее злит.
Нереис скользит безразличным взглядом по танцующим и беседующим то тут, то там придворным, не успевает даже задуматься о том, чтобы присоединиться к ним или выпить, как перед ней вырастает хорошо знакомая фигура, которую она предпочла бы не видеть сегодня.
— Ваше величество, — подчеркнуто вежливо произносит епископ, останавливаясь у трона, и не заботится о том, чтобы хотя бы кивнуть. — Слышал, вы так заняты делами государства, что никак не можете найти и свободной минуты.
— Все так, епископ, все так. Однако приличная сумма отправится на нужды церкви прямо из королевской казны. Чтобы вы не думали, будто мы забыли о вас и пренебрегаем вашими трудностями.
Старик тонко улыбается, отчего его лицо становится похоже на маску. Нереис не хочет произносить этого, но он сделал все, чтобы не оставить ей выбора.
— Прошу, присоединяйтесь к приему. Вы так редко появляетесь при дворе, что само ваше присутствие станет подарком для всех нас.
Они играют в вежливость. Шаг вперед, два шага назад. Нереис улыбается хитро, почти щерится, но епископ не ведется на ее выверенные сладкие речи. За свою жизнь он наслушался подобных речей предостаточно.
— Знаете, а почему бы и нет? — вдруг произносит он.
Старый маразматик.