Херов старикашка, решивший, что может диктовать ей, королеве могущественного государства!
— Я с удовольствием разделю ваше веселье по поводу… — он делает неопределенный жест рукой, словно пытается подобрать подходящее слово.
— Древней инсулийской традиции, — подсказывает Круделис, приближаясь к епископу. Тот невольно вздрагивает, и Нереис наполняет чувство гордости. — Вы же знакомы с традициями как никто другой, верно, епископ?
Круделис скалится, в его улыбках всегда есть толика опасности. Нереис старается ничем не показывать облегчения, возникшего при появлении верного советника. Она лишь протягивает руку, Круделис целует не кольцо на ее пальце, как положено, а тыльную сторону ладони и встает по левую руку от нее, отступает чуть назад за трон.
— Разумеется, я знаком с инсулийскими традициями, — самолюбие епископа оказывается задето. — А вот с чего бы вам в них разбираться?
— О, я многому научился. Моя жена ведь инсулийка.
— Еритичка, насколько мне известно.
— Ваша правда, — соглашается Круделис, сцепляя руки за спиной. — Но это не делает ее менее инсулийкой.
— Господа, давайте не будем спорить о вере, — произносит Нереис.
— Здесь не о чем спорить! — оскорбленно восклицает епископ.
— Конечно же вы правы, — поддакивает королева. — Нет другого бога, кроме Рекса, но разве мы не оскорбляем его, отказываясь от возможности праздновать?
Епископ недовольно фыркает. Старик думает, что затеял игру с глупой и наивной девочкой, какой она была, когда ее представили ко двору умершего короля. Как же сильно он ошибается.
И то, что Круделис стоит рядом, дает ей ощущение такой силы, что Нереис поднимается с трона, придерживает длинную юбку и устремляется в толпу. Круделис следует за ней тенью — к неудовольствию епископа. Она снимает тяжелую корону с головы и протягивает советнику без слов, тот склоняет голову и принимает корону одной рукой.
— Давайте же танцевать, — обращается Нереис то ли к епископу, то ли ко всем придворным.
Герцог Парвусский, до этого увлеченно о чем-то беседующий с Блаттой, делает шаг в ее сторону и с выправкой старого морского солдата кланяется.
— Позволите, ваше величество?
— Разумеется, герцог.
Она принимает его руку и позволяет увести себя в танце. Мелодия в зале сменяется на более быструю, краем глаза она замечает раздраженно выражение лица Виренса и тут же отворачивается. Мужчина на его месте предложил бы ей танец первым. Мужчина показал бы делом, что она может опереться на него.
Виренс — мальчишка.
Не стоит ждать от него мужских поступков. И уж точно не стоит забывать, зачем он на самом деле ей нужен.
Он не приглашает ее на второй танец, это делает герцог Ветусский. Третий танец она отдает юному барону, чье имя не спрашивает, а он и не представляется, волнуясь от одной возможности потанцевать с королевой. Четвертый танец, к ее огромному удивлению, ей предлагает никто иной, как эрл Культро, о котором так часто в последнее время говорит принц.
— Своей красотой вы сегодня затмили всех, ваше высочество, — произносит он, как только она соглашается с ним потанцевать.
— Вы так думаете?
— Уверен, так думают все присутствующие мужчины, а женщины завидуют вашему туалету.
— По-моему, вы мне льстите, милорд. Грубую лесть я считаю хуже предательства, — замечает Нереис.
Он почти не касается ее в танце и ведет себя довольно чопорно; но ей не соблазнить его нужно, а выведать кое-какую информацию, так что подобные мелочи ее не заботят.
— Я всецело предан вам, моя королева. Готов немедленно выполнить любой ваш приказ.
Она довольно улыбается и переводит тему в нужное русло:
— Говорят, многие недостойны назначением принца. Сама я не слышала, но якобы прошел слушок, что он слишком молод для такого высокого поста.
— Слухи появляются и исчезают каждый день, ваше высочество.
Они расходятся в танце, и Нереис продолжает, когда они опять оказываются достаточно близко друг к другу:
— А еще с этими слухами связывают ваше имя, милорд. Скажите, не слышали ли вы чего-то подобного?
Эрл Культро медлит с ответом. Но его лицо не выражает стыда или осознания, что его поймали на подстрекательстве.