Под кожей будто что-то шевелится от злости и напряжения. Кровь наливается яростью, полнится силой, и он чувствует это слишком явно. Все дело, наверное, в выпитом вине и разыгравшемся воображении.
— Не смей, — раздраженно рявкает Виренс, — считать меня трусом!
— Разве могу я, — уклончиво отзывается Круделис, чуть наклоняя голову набок.
Виренс фыркает. С трудом заставляет себя вспомнить о толпе, продолжающей хаотично что-то кричать на улице. Заставляет себя вспомнить о королеве, и рокочущее чувство несправедливости звучит все громче внутри него.
— Ты не выведешь меня из себя, Змей, — почти что выплевывает он с презрением. — Твоя задача — быть всего лишь запасным планом. Вот и будь им.
Круделис ничего не отвечает. Смотрит пристально, не моргает, но больше не провоцирует. Виренс отчасти даже жалеет, что не находится повода сказать тому что-то нелицеприятное. До балкона они доходят в полной тишине.
— Говорить буду я, — произносит принц, останавливаясь у дверей. — Стой за моей спиной и не высовывайся, понял меня?
— Как прикажете, ваше высочество.
Плохо скрываемая насмешка в чужих словах задевает, но Виренс задирает подбородок и окидывает Круделиса оценивающим взглядом с головы до ног.
Он всего лишь безродная тварь с нижних земель. Мерзкое и отвратительное создание, которое Нереис держит при себе. Он не стоит того, чтобы Виренс придавал большое значение его словам, интонациям и мимике.
Народ начинает кричать лишь громче, когда Виренс выходит на балкон в сопровождении могучей тени с темно-рыжими волосами, следующей за ним. Он ждет, что вот сейчас они замолкнут. Вот сейчас признают в нем принца, а не какого-то тщедушного барона или эрла, но люди кричат все громче, их вопли смешиваются в какофонию. Приходится подойти к самому краю балкона. Хорошо еще, что в нем достаточно вина, и он не задумывается об опасностях, которые могут поджидать его.
Хорошо, что никому не приходит в голову бросить в него что-то.
— Тишина! — орёт Виренс.
И перекричать всех не получается, но наконец собравшиеся его замечают. Кто-то толкает соседа, указывая на него, кто-то глядит удивленно. Стражник, стоящий у ворот, громогласно заявляет:
— Склонитесь перед его высочеством принцем Виренсом.
Еще недавно кипящее и бурлящее в его крови раздражение переплавляется в чувство себялюбия и необъяснимой гордости, когда одни склоняют головы, другие пристыженно замолкают и опускают глаза. С балкона толпа уже не выглядит такой грозной и пугающей. Виренс упирается ладонями в холодный камень и ухмыляется, явно довольный собой.
— Ваше высочество, простите, но мы требуем справедливости! — подает голос старик с факелом в руках. — Мы не разбойники и не бунтовщики.
— Верно!
— Это правда, да!
— Городская стража не подчиняется уже никаким законам, — продолжает старик. — Они делают, что захотят, а недавно бездомной девчонке отрубили ногу за воровство!
Толпа начинает гудеть, Виренс совершенно не меняется в лице. Он следит за происходящим, как лощеный кот, усевшийся на постаменте и рассматривающий беспокойных людишек, которые все никак не уймутся.
— Дед дело говорит! — подхватывает полногрудая женщина, вытираясь ладонь о юбку. — Городская стража совсем распоясалась, а вы там пьете да гуляете!
— Пьем — это верно, — соглашается Виренс. — А разве не корона защищает вас, идиотов, от тех самых разбойников и бунтовщиков, на которых вы сейчас так похожи?
По толпе проходит ропот. Люди оборачиваются друг на друга, что-то говорят, но он продолжает, не обращая на это никакого внимания:
— Неужели ее величество не заслужила повеселиться в компании величайших и благороднейших представителей древних фамилий? Кто вы такие, чтобы судить корону?
— Мы не корону судим, ваше величество, а городскую стражу, — оправдывается старик. — Они ведь совсем от рук отбились, а вы и не знаете поди.
Виренс усмехается, кривая улыбка на его лице становится лишь шире.
— Я всего лишь принц, — произносит он с ложной скромностью, — а не король. Но я прощаю тебе эту оплошность. Как прощаю вам всем и это бесцеремонное хамство! Хотите жаловаться на городскую стражу — извольте. Королева принимает любые жалобы письменно почти ежедневно. Она и вашу не оставит без внимания.