— Я прошу у вас милости, моя королева, — едва дыша произносит Блатта, все же поднявшись на ноги. — Я знаю сэра Грисео достаточно, чтобы ручаться за него. Поверьте, нет в замке человека более преданного и надежного, чем он. В чем бы ни была его вина, он сделал это без злого умысла.
Каким-то образом Нереис умудряется смотреть на нее сверху вниз, несмотря на то, что сидит в кресле, а Блатта стоит неподалеку, выпрямившись. Королева стучит ногтями по подлокотнику почти в театральном жесте и наконец хмыкает.
— Известно ли тебе, за что именно сэр Грисео был отправлен к виконту Форфексу?
Побледневшая от страха Блатта отрицательно качает головой.
— А что же говорят слуги и стража?
— Не знаю, ваше величество, — тихо признается баронесса. — Я едва успела одеться, как служанка сообщила мне, что видела, как сэра Грисео уводили в подземелья.
— Так что же ты не расспросила служанку как следует?
Чем больше вопросов Нереис задает, тем больше смущения и непонимания появляется на лице Блатты. Баронесса утирает слезы, несколько тупит взгляд в пол и выглядит почти что пристыженной.
— Слухи распространяются так быстро, — задумчиво произносит Нереис, чуть ли не наслаждаясь ситуацией, — но все же ты поспешила ко мне. Почему?
Блатта шмыгает носом и коротко отвечает:
— Потому что только в вашей власти его спасти.
— С чего бы мне вообще спасать его?
Нереис делает паузу и добавляет:
— Разве кто-то попадает в руки виконта Форфекса без моего на то позволения?
— Нет, ваше величество.
— Разве ты сомневаешься в моих решениях?
— Нет ваше величество, но сэр Грисео… он один из самых верных ваших людей, и….
— Довольно.
Голос королевы звучит хлестко и неожиданно громко. Она поднимается из кресла, окидывает Блатту небрежным взглядом с головы до ног и морщится, словно увидела какую-то грязь на идеально отполированной вилке.
— Посмотри на себя. Разве так положено выглядеть моей первой фрейлине? Вернись к себе, приведи волосы в порядок и сделай что-нибудь с бледностью лица.
— А… — пытается спросит Блатта, опасливо поднимая взгляд.
— А с твоим сэром Грисео ничего не станется, — пренебрежительно отвечает Нереис. — Побеседует с виконтом с глазу на глаз и дальше займется службой.
— Вы ведь знаете, какие беседы проводит виконт.
Нереис медленно подходит к баронессе, берет ее за подбородок и заставляет посмотреть себе четко в глаза.
— С чего вдруг такое отчаянное стремление выгородить его? — требовательно спрашивает королева. — Ты что-то скрываешь от меня? Я чего-то не знаю о ваших отношениях с моим гвардейцем?
Блатта нервно сглатывает.
— Нет… — голос подводит, она прочищает горло и пробует еще раз: — Нет, ваше величество. Просто сэр Грисео… Он хороший человек, моя королева. Честный, порядочный и бесконечно вам преданный. Я ручаюсь за его благие помыслы, в чем бы его ни обвиняли.
Вместо ответа Нереис щурится, пристально изучая мельчайшие изменения в лице Блатты, и не торопится отпускать ее подбородок.
— Я думала, что могу на тебя положиться.
— Конечно же можете, моя королева.
— Тогда не спорь и запомни: ручаться ты можешь исключительно за меня и мои благие помыслы, — беспристрастным тоном отзывается Нереис и грубо отпускает Блатту. — Свободна. И больше не показывайся в таком виде.
У баронессы на глазах слезы, и она едва держится, чтобы не разрыдаться, но все же кланяется и направляется в сторону двери. Нереис следит за ней до последнего, сложив руки на груди.
Конечно, пытать до смерти гвардейца никто не станет, но то, как эмоционально Блатта отреагировало, вызывает опасения. Не хватало еще того, чтобы баронесса влюбилась и испортила едва намечающуюся возможность взять под контроль герцога Парвусского.
Нет, с этим всем надо что-то делать. Причем, как можно скорее.
Над замком все еще висит густой туман, когда Нереис выходит на балкон, ежась от холода. Мощь в жилах течет медленно-медленно, но она все еще чувствует покалывание в пальцах и таящуюся внутри силу.