— Дело в том, мой юный друг, что мне очень нужно увидеть ее величество. И ты, да-да, именно ты, мне в этом поможешь, — произносит он, тыкая пальцем в грудь оруженосца.
Слуги выходят из каюты, и Виренс хитро ухмыляется, заметив непонимание на лице Армиса.
— Как же я могу вам помочь, ваше высочество?
— Ты же хочешь снова завоевать мое расположение?
— Конечно, хочу, ваше высочество.
— Вот и отлично. Значит, сделаешь точно так, как я тебе скажу, — он хлопает оруженосца по плечу и отводит в сторону. — У тебя задача несложная — проследить, когда она покинет свою каюту, и тотчас же сообщить мне. А все остальное я уже сделаю сам. Как думаешь, справишься?
Армис мнется, его взгляд бегает. И Виренс закатывает глаза от нетерпения.
— Ну что еще?
— Разве можно шпионить за ее величеством?
— Конечно нет. Но ты и не шпионить вовсе будешь, — уверяет его Виренс. — Ты будешь наблюдать по моему приказу. Даже по какому приказу — просьбе!
Он придает своей улыбке самый дружелюбный оттенок. Оруженосец нервно улыбается — выглядит таким наивным простофилей, что это почти смешно.
— Я не уверен, позволено ли…
— Если я тебе говорю, то позволено. Или ты считаешь, что я могу навредить ее величеству?
— Нет-нет, — тут же тараторит Армис, напугано выкатив глаза. — Я не это имел в виду! Никто не желает нашей королеве блага больше, чем вы.
— Именно, — довольно подмечает Виренс, выпуская его из крепкой хватки, как раз в этот момент возвращаются слуги с ведрами, полными воды. — Можешь идти. Я буду ждать от тебя новостей.
Мальчишка поспешно кланяется и разве что не выбегает. Виренс едва удерживается, чтобы не фыркнуть. Сломанная рука явно пошла тому во благо. Запугала, да, но иногда доля страха просто необходима. Зато теперь он точно никому не растреплет и будет всеми силами держаться за место подле принца, не желая разочаровать ни его, ни своего высокопоставленного отца.
Здравый смысл подсказывает не лезть, оставить все как есть и не провоцировать новый конфликт, который может случиться, окажись он в каюте Нереис без ее дозволения. В конце концов, она может страдать от морской болезни или кровоточить, что свойственно всем женщинам раз в месяц. Но Виренс отмахивается от здравого смысла.
Она избегает его не просто так, и он намерен показать, что с ним так поступать нельзя.
Мысли о крысах и нечистотах перестают его тревожить после горячей ванны. Свежая одежда пахнет чистотой, и Виренс забывает, что крысы могли бегать по ней, пока он спал. Конечно, если бы он пообщался с моряками, то выяснил, что крысы это еще не самое страшное, что есть в море, но заносчивость просто не позволяет ему опуститься до тех самых солдат, которыми он так страстно жаждет командовать.
К тому моменту, как он выходит на палубу, та буквально кишит прогуливающимися придворными. Кто-то от скуки сидит по своим каютам — играет в карты или читает, предпочитая уединение, но ему нужно, чтобы никто и мысли не допустил, будто его захватила меланхолия или сморила морская болезнь.
Ей пусть страдают дамы и старики. Он же намерен показать себя крепким, сильным и выносливым.
Виренс не выискивает никого конкретно, но его взгляд случайно падает на эрла Культро, и что-то вспыхивает внутри, заставляя направиться в его сторону. Тот о чем-то жизнерадостно беседует с каким-то матросом в засаленной рубахе с широким вырезом и то ли загорелым, то ли чумазым лицом.
— Доброе утро, мой принц, — произносит эрл Культро, заметив его приближение.
— И вам доброе, милорд фельдмаршал, — он не может удержаться от колкости и скашивает взгляд на раскланивающегося матроса, который тут же ретируется, прервав разговор с эрлом. — Отлично выглядите, особенно в вашем-то возрасте.
— Я еще не так стар, ваше высочество. Но вы правы, путешествия всегда будоражат меня.
Виренс натягивает вежливую улыбку, сочащуюся ядом, и оборачивается, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.
— Вы выставили меня в дурном свете перед ее величеством. Я этого не забыл.
— Никак не припомню, чтобы делал нечто подобное. Но если я невольно как-то оскорбил вас, то прошу меня простить, ваше высочество. Я не имел в виду ничего дурного, — не просто формально вежливо, но даже учтиво произносит эрл Культро и чуть склоняет голову, сложив руки перед собой.