— Простите, ваше величество, — тихо, едва размыкая губы произносит герцогиня.
Никакого ответа или знака, свидетельствующего о том, что королева не осталась оскорблена, не следует. Нереис поднимается из-за стола, все собравшиеся поднимаются вслед за ней, выказывая почтение.
— Ваше величество, могу ли я переговорить с вами с глазу на глаз? — уточняет маркиз Моллитием за пару мгновений до того, как она отходит от стола.
— Этот разговор не терпит до завтра?
— Как вам будет угодно.
Он снова склоняет голову, почти коснувшись подбородком груди, и Нереис окидывает взглядом собравшихся, не обращаясь ни к кому конкретно:
— Я на вас рассчитываю, Инсуле на вас рассчитывает.
С ее уходом тишина за столом задерживается ненадолго. Тяжелая дверь закрывается, и в кабинете становится намного легче дышать. По крайней мере, иначе не объяснить тот факт, что они с оживлением принимаются обсуждать грядущую войну.
5
Солнце висит где-то высоко над облаками, не принося с собой ни тепла, ни особого света. И все же такая погода стала почти обыденностью: Виренс не помнит, когда было иначе. Пару раз он слышал, как гвардейцы говорили, что при прошлом короле такого не было, но всякий раз пресекал подобные разговоры. Правды в них может оказаться не больше, чем в словах ребенка, размечтавшегося перед сном: солдаты любят выдумывать идеальное прошлое, которого на деле никогда и не было.
К собственному неудовольствию, самостоятельно вспомнить, каково было при прошлом короле, он так и не может. Память все еще подводит после взрыва на корабле; сколько бы лекари не успокаивали его и не убеждали, что это нормально, всякий раз, пытаясь что-то вспомнить, он лишь провоцирует у себя головную боль и разрастающееся чувство злости.
Очередной спарринг на мечах заканчивается, не успев начаться. Солдат медленно поднимается на ноги, а Виренс переводит взгляд за его спину на приближающегося к ним эрла Культро.
— Я уже и не надеялся, что вы явитесь, — бросает принц, отказываясь от фляги с водой, любезно протянутой одним из слуг.
— Меня задержали, ваше высочество, — вежливо отзывается эрл, останавливаясь неподалеку и указывает ладонью, затянутой в кожаную перчатку, на группу солдат, стоящих рядом со снарядами. — К тому же, у вас было больше времени для тренировки.
— Как эти олухи могут служить королеве, если обезоружить их можно за считанные мгновения? — Виренс вытягивает руку с мечом вперед и указывает острием на солдат. — Кто назвал их подходящими для службы? Уличные мальчишки и то дерутся яростнее.
Ярл Культро скашивает взгляд на солдат, кладет ладонь на навершие меча и поворачивается к принцу.
— Может, вам стоит отобрать лучших из молодцов в казармах? Уверен, королева будет рада, если вы позаботитесь о состоянии ее гвардии. Эти люди должны быть лучшими, раз уж они несут караул во дворце и заботятся о безопасности — в первую очередь ее величества, а потом уж и вашей.
— Мы обсудим это с ее величеством, не сомневайтесь, — раздраженно произносит Виренс так, будто побыстрее хочет сменить тему. Он реагирует так всякий раз, когда кто-то пытается влезть в его взаимоотношения с Нереис. Указать на какую-то брешь или на недостаток доверия между ними.
Как будто может существовать кто-то, кроме него, кому она может безоговорочно доверять.
Может, еще как может.
И если он и впредь не будет сдерживать свои эмоции, то рано или поздно их используют для того, чтобы натравить его и Змея друг против друга. Если он будет несдержанным, то неприязнь между ними перерастет в полноценную вражду или — и того хуже — в открытое столкновение. Он не позволит врагам Нереис, готовым использовать любой шанс, чтобы доказать ее несостоятельность как королевы, воспользоваться своими эмоциями.
На лице принца появляется усмешка, а серебристые глаза недобро поблескивают, когда он переводит острие на эрла.
— Не покажете ли вы этим пустоголовым идиотам, как мужчина должен владеть оружием?
Ответа сразу не следует.
Эрл Культро будто пытается прикинуть, как будет правильнее поступить. С одной стороны — отвергнуть предложение принца. Все равно, что расписаться в собственной военной непригодности. С другой стороны — принять и не слишком долго удержать оружие в руках, чтобы не оскорбить корону. А сколько это — слишком долго — решить может только сам принц.