Она делает все, чтобы проучить его за то опоздание, и у него аж зубы скрипят, потому что ей удается. С изяществом, присущей только ей, Нереис вполне доходчиво показывает, что будет с ним, если он вздумает проявлять свое неповиновение. Если решит пренебрегать ей или позорить при дворе.
Кровь на его лице начинает засыхать, неприятно стягивая кожу, а он вспоминает об источнике королевской немилости.
Меч в ножны отправляется столь стремительно, что он едва не режет ладонь, лежащую на поясе. Сдерживать свои эмоции Виренс даже не пытается, его взгляд проносится по присутствующим в тронном зале, но нигде нет и следа его оруженосца. Он ловит пробегающего мимо пажа за руку.
— Слушай, ваше высочество, — тут же кланяется тот, ничем не выказывая удивления или страха от того, что принц так внезапно и так грубо схватил его за руку.
— Найди мне Армиса и скажи, чтобы немедленно тащил сюда свою бестолковую задницу, — командует Виренс как можно тише, а потом все же выпускает руку юноши.
— Сию минуту.
Тот опять раскланивается и убегает, кажется, еще быстрее, чем куда-то торопился до этого. Виренс оборачивается и задерживает дыхание на вдохе, чтобы хоть как-то унять эмоции. Придворные начинают постепенно расходиться, пользуясь тем, что королева удалилась с герцогом, и их ряды значительно мельчают. Все лица выглядят для него одинаково, пока он не натыкается на одно из них — хорошо знакомое и принадлежащее той, что точно сможет ответить на часть его вопросов.
Виренс выдавливает из себя вежливую улыбку несколько раз и здоровается, не глядя, с каким-то виконтом и его женой, с престарелой баронессой и еще несколькими людьми, но взгляд его сосредоточен исключительно на Блатте, по какой-то причине не последовавшей бледной тенью за своей королевой.
— Тебя-то я и искал, — первое, что он произносит, останавливаясь подле нее.
— Меня? — удивленно спрашивает она, подняв на него взгляд. — Чем же я могу быть вам полезна, ваше высочество?
Улыбка на его губах становится чуть шире. Иррационально хочется схватить ее за руку и встряхнуть, но он не делает этого, будто выжидая подходящий момент. Вряд ли бы, конечно, кто-то из присутствующих бросился бы на помощь какой-то служанке, но удивленные взгляды в их сторону точно обратились бы.
— Ты прекрасно знаешь чем, — отвечает Виренс, складывая руки за спиной и накрывая одну ладонь другой. — Разве ты не должна быть подле ее величества? Не в этом ли роль служанки?
— Ваше высочество ошибается, — осторожно поправляет она, не отводя взгляда. — Я фрейлина ее величества.
— Фрейлина, служанка — это все одно и то же.
Блатта делает шаг в сторону в попытке его обойти, и Виренс преграждает ей дорогу.
— Разрешите пройти.
Ей хватает наглости не просить, а почти что требовать. И эта гордо поднятая голова, ни капли страха — она говорит с ним как с равным, и это злит еще больше чем то, что она отказывается отвечать на его вопросы. Не дождавшись никакой реакции, Блатта предпринимает еще одну попытку обойти принца, и тогда он грубо хватает ее за руку.
— Что вы себе позволяете?
Кто-то за его спиной переговаривается, но Виренсу плевать. Он, бездна вас всех возьми, принц! Если он захочет, то ни одна шваль здесь не посмеет его остановить. В отсутствии королевы он — корона.
Он — государство.
И какая-то девка не станет требовать от него объяснений.
Пощечина раздается в один миг, и Блатта охает, прижимая ладонь к лицу. В тронном зале становится так тихо, словно прозвучал не тихий шлепок, а раздался настоящий взрыв.
Виренс выпускает ее руку почти брезгливо, оборачивается и замечает удивленные взгляды тех немного придворных, что не успели покинуть просторную залу.
— Следуйте за мной, — сухо произносит он, даже не смотря на Блатту, но не сомневается, что она послушается. — Почему вдруг вы замолкли, господа? Разве произошло что-то стоящее вашего внимания?
Взгляды придворных начинаются бегать в разные стороны, кто-то переговаривается, несколько дам прячется за веерами, среди одной из которых он узнает герцогиню Айтернусскую.