— Вы просили встретить вас здесь, разве я мог уйти?
Она коротко, но вполне искренне улыбается, и от этой улыбки у него внутри что-то тает. Ее милое лицо притягивает взгляд так неотвратимо, что ему приходится заставлять себя, чтобы не смотреть на нее слишком долго или пристально.
— И все же спасибо вам, что не ушли. Пройдемся?
Он коротко кивает и указывает ей ладонью на тропинку, пропуская вперед себя. Темнота опускается на город все быстрее, и Грисео вдруг понимает, что сможет сопровождать ее в замок. Это осознание приходит внезапно, но как же хорошо ему становится от одной только мысли, что они проведут рядом еще некоторое время, пускай и не такое продолжительное, но тем не менее важное и значимое для него.
— Я позвала вас сюда по одному очень важному делу, — произносит Блатта, едва они отходят в сторону от недостроенной церкви.
— Я весь во внимании.
— У королевы есть для вас поручение, но, к сожалению, она не может обратиться напрямую, чтобы не вызывать лишних подозрений.
Столько раз он слышал эти слова за последние четыре месяца, что выучил их наизусть.
— Я готов служить ее величеству так, как ей будет угодно, — отвечает Грисео все в той же манере, как и прежде.
— Я знаю, поэтому и посоветовала королеве именно вас на эту роль, — мягко отзывается Блатта и улыбается уголками губ, когда их взгляды пересекаются.
На мгновение он задерживает дыхание, но она продолжает:
— В подземельях замка содержатся государственные преступники — те, кто по какой-либо причине не смогли отбыть в Пенитенциарий. Королева обеспокоена тем, что враги Инсуле могут воспользоваться этим и обернуть ее милосердие против нее.
— И что же требуется от меня?
— Узнайте, кто и как часто спускается в подземелья. Под подозрением все — от священников до лекарей. Если вам удастся вычислить изменников, то королева вас щедро вознаградит.
— Мне не нужна награда.
Наградой будет возможность снова ее увидеть, но это он вслух не произносит. Взгляд Блатты теплеет от его слов.
— Вы так самоотверженны и преданы короне.
— Это мой долг, миледи, — отзывается Грисео. — Я присягал на верность стране и королеве и готов отдать свою жизнь, как только она потребуется.
— Ваша жизнь нам не нужна, только верная служба.
Он кланяется, а Блатта закутывается поплотнее в плащ. Имей Грисео чуть больше самоуверенности или наглости, он бы предложил бы ей опереться на свою руку, но всякий раз, стоит ей оказаться поблизости, с ним что-то происходит и он тут же теряется.
— Вечереет, — произносит он, прочищает горло и продолжает: — Вы простудитесь, думаю, нам стоит возвращаться в замок.
— Да-да, конечно. Но сперва еще кое-что, о чем вы должны знать, — поспешно добавляет Блатта.
— Тогда я слушаю.
Она оглядывается, чтобы проверить, что их никто не подслушивает, но если на другой стороне улицы и есть горожане, то они все слишком заняты собственными делами, чтобы обратить внимание на их. Придворные в город выходят редко, да и то с определенной целью — бордели, таверны или церковь. Поэтому всякий раз они встречаются именно здесь, а не в замке или дворцовом саду.
— Из-за засухи и перемен в погоде в стране зреют недовольства, — тихо произносит Блатта. — Вы человек неглупый и понимаете, что просто так ничего не бывает. Ее величество была вынуждена казнить многих, но крупицы предательства порой бывают так малы, а прорастают столь хорошо, что их можно не сразу разглядеть.
— Двор достаточно многолюден… — начинает Грисео, но она тут же его перебивает.
— Двором займусь я, вас же я прошу заняться гвардией. Солдаты — вот настоящая сила государства. Силен тот, кто управляет армией, а если в гвардии затесались предатели, то скажите мне, как скоро мы не сможем отличить друга от врага?
В ее словах он слышит не долю здравого смысла, а замечает вполне понятное беспокойство.
— Ее величество не станет отправлять всех без разбора в Пенитенциарий, — уверенно продолжает Блатта. — В прошлый раз она с тяжелым сердцем высылала туда осужденных. Представьте, каково будет ей снова выносить эти нелегкие решения.