— Государство нуждается в деньгах, и я намерен был их заполучить.
— Только не говорите, что мы стали кредиторами Карнона, — сурово произносит Нереис. — Что же станет с моей репутацией, если…
— Спешу вас заверить, что не о чем беспокоиться! Деньги нам предоставил не его величество, все бумаги будут у вас сегодня же.
Ей не нравится то, как он начинает темнить и увиливать, но она решает не указывать ему на эту промашку. Кроме того, пара молоденьких дам проходит совсем уж недалеко от них, а лишние уши ей сейчас точно не нужны.
— Надеюсь, деньги тоже будут у нас достаточно скоро.
— Не сомневайтесь, — учтиво заверяет ее герцог Ветусский, чуть понижая тон, когда они равняются с дамами и те поспешно приветствуют королеву. — Конечно, условия торгового союза несколько отличаются от тех, что были у нас раньше…
Она кидает в его сторону недовольный взгляд и выжидает, пока дамы удалятся как можно дальше. Они никуда не торопятся, как назло, и Нереис спрашивает почти что угрожающе-спокойным полушепотом:
— Что вы имеете в виду, герцог?
Самодовольная улыбка тут же куда-то исчезает с лица герцога Ветусского, он как-то сразу горбится и пытается словно стать меньше, но все эти ужимки никак не меняют того факта, что он все еще здесь — следует за королевой и вынужден отвечать на ее вопросы.
— Пришлось пойти на небольшие уступки, чтобы возобновить торговлю.
— На какие конкретно? — требовательно спрашивает она.
Он мнется, пожевывает нижнюю губу и всячески избегает поднимать взгляд на королеву; и, надо признать, это начинает ее раздражать. Он так старался показать свою находчивость и предприимчивость, что решил умолчать о самом важном — об условиях, на которых Карнон согласился продолжить их взаимовыгодное сотрудничество. Нереис нутром чувствует, что дело дрянь.
— Герцог, — продолжает она тихим, не обещающим ничего хорошего тоном и делает паузу. — Я все еще жду ваш ответ.
Его взгляд судорожно бегает по мощеной дороге, по которой они идут, и даже его дыхание выходит коротким и натужным. Чем дольше он молчит, тем сильнее раздражение превращается в холодный гнев, текущий по венам рядом с мощью. Нереис ощущает этот гнев столь же явственно, как и тяжелую ткань одежд.
— Налоги и пошлины, которые мы взымаем в южных портах всегда были достаточно велики, но при короле Вермисе они составили почти тридцать процентов, — наконец заговаривает герцог, и голос его становится извиняющимся, дрожащим и жалким. — Киварвит уверил меня, что это непосильные суммы для их торговцев. С каждым годом по Высыхающему морю отправлять товары все сложнее.
— И что вы предложили, герцог? Смелее, скажите же мне, на какие жертвы вы обрекли государство.
— Ваше величество, — он откровенно юлит, старательно не отвечает на заданный вопрос, ходит вокруг да около, и она понимает это; ледяное пламя ярости обжигает кожу изнутри, — мы должны понимать, что в складывающейся ситуации…
— О, я прекрасно понимаю, — резко перебивает она его. — Вы пытаетесь говорить со мной, как с одной из своих дочерей, но я ваша королева, милорд. Не забывайте, что я управляю этим государством и именно я знаю, как никто другой, о его нуждах и уступках, на которые мы можем и не можем пойти.
— Разумеется, ваше величество.
Герцог Ветусский подобострастно склоняет голову, если бы не толщина его шеи, он бы точно коснулся подбородком груди. Он отстает от нее еще на шаг и замирает чуть поодаль, когда королева останавливается у неработающего фонтана. Ее сосредоточенный взгляд изучает вырезанную из камня скульптуру обнаженной девушки, убегающей от кого-то или чего-то, но нить разговора не исчезает. Нереис смотрит четко перед собой, но продолжает обращаться к герцогу:
— Как сильно вы урезали пошлины? Вполовину?
— Ваше величество, я действовал в интересах Инсуле.
— Две трети?
Повисает пауза, он что-то едва слышно произносит себе под нос, потом прочищает горло и повторяет уже громче:
— Больше не будет пошлин.
Нереис реагирует не сразу. Будто бы оттягивает неизбежное, и он ощутимо напрягается — она чувствует это, даже не оборачиваясь. Сначала она фыркает, словно ничего не произошло. Всего лишь пустяк — отказаться от налогов и пошлин, которые составляют значимую часть доходов королевской казны. Затем медленно поворачивает голову в его сторону.