Всё это ужасно злило, и вместо извинений с его губ сорвался настойчивый вопрос:
— Значит, ты всё-таки не станешь помогать?
— Да. Я сомневаюсь в правдивости твоих заявлений, а обещанные выгоды меня не прельщают. Поэтому я принимаю роль стороннего наблюдателя.
— Культ Ведьмы уже близко! В таком случае в смерти жителей деревни будешь виновата ты! Ты всё знала, но ничего не сделала. Их убьёт твоя лень!
Произнося любимое слово мерзкого безумца, Субару метнул в Круш ненавидящий взгляд.
— Твои слова звучат высокомерно. Что ж, скажу лишь одно. — Круш поднялась и посмотрела в помутневшие глаза Субару. — Я всегда вижу, лжёт собеседник или говорит правду. И я горда тем, что ещё никому не удалось обвести меня вокруг пальца.
Взгляд герцогини проникал в самую глубь одичавших глаз.
— Исходя из своего опыта, я могу с уверенностью сказать, что ты не лжёшь.
— Но... но тогда...
— Ты твёрдо уверовал в этот вздор, и тебе он кажется истинной правдой. А это уже сумасшествие. Субару Нацуки, ты безумен!
В тот же миг юноша отчётливо осознал, что переговоры завершились. Его плотно сжатые зубы по-прежнему впивались в нижнюю губу. По подбородку бежала струйка крови. Вид у него был жалкий. Наверное, поэтому Круш, наблюдавшая за этой сценой, произнесла:
— Феррис, излечи его.
— Обойдусь! — взревел Субару прежде, чем Феррис вскочил, едва не опрокинув стул.
— Пора ужинать. Присоединишься?
— Вряд ли тебе понравится сидеть за одним столом с сумасшедшим. Возможно, это и доставит кому-то особое эстетическое удовольствие, но, кажется, такое слишком даже для тебя.
Отпустив колкость, Субару развернулся и подошёл к двери. Вслед за ним Рем тоже встала со своего места и, вежливо поклонившись, произнесла:
— Прошу прощения за причинённые неудобства. От имени моего хозяина выражаю вам крайнюю признательность.
— Ты говоришь это от имени графа Мейзерса?
— Да. Мне дали распоряжение следовать любым пожеланиям Субару.
Юноша не понимал, о чём идёт речь. Он стоял спиной к Круш, не видя её лица. Тем не менее Субару заметил толику сожаления в голосе герцогини. С ним она разговаривала куда жёстче, и сейчас это злило.
— Рем, пошли.
Девушка поспешила к Субару, он потянул за ручку двери.
— Кто-нибудь ещё есть на примете? — спросила Круш.
— Постарайся стать хорошей королевой, — не оборачиваясь, процедил Субару. — Диктатором, которому плевать на слабых.
Он вышел, громко хлопнув дверью. На этой печальной ноте переговоры Субару и Круш завершились.
6
Когда Субару, бесславно закончив переговоры, выскочил из особняка Круш, сгущались сумерки.
Солнце почти закатилось за горизонт, и жизнь города медленно вступала в ночную фазу. Оказавшись на освещённой кристаллическими светильниками улице, Субару привалился спиной к металлической ограде и с чувством выругался:
— Чтоб вы все провалились!.. Упёртые болваны... Ну почему они не могут взять в толк, что я говорю правду?!
В душе кипела ненависть к тем, кто стоит у него на пути.
Круш не видела эту бойню, эту жестокость. Она не слышала хохот гнусного безумца. Герцогиня не ощутила происходящее на своей шкуре. Вот почему она не понимает: эту банду нельзя оставлять в живых!
— Ладно. Хватит. Забудь о своём провале, забудь об этих бессердечных тварях. Сейчас надо думать о будущем!..
Вместо того чтобы сожалеть о прошлом, следует двигаться вперёд, хотя бы маленькими шажками. Теперь время являлось главным сокровищем, которое не стоило растрачивать впустую.
— Прости, Субару, что заставила ждать, — послышался голос Рем.
Миновав ворота, она оказалась рядом со своим подопечным, который никак не мог унять дрожь в руках, сведённых от злости. Девушка держала саквояж. Бросив на прощание язвительные пожелания и покинув особняк, Субару ждал, когда Рем соберёт вещи и выйдет к нему.
— Извини... Дай мне, я сам понесу.
— Ничего, он не тяжёлый, — решительно сказала Рем и обхватила ношу руками. — К тому же ты ещё не совсем здоров.
При иных обстоятельствах он бы настоял, однако сейчас, когда его мысли были заняты другими вопросами, отступил/
— Кстати, а ты, кажется, была не против покинуть особняк?
— Не против. Ты ведь сам так захотел.
— После всего, что я наговорил, лечения в этом доме мне больше не видать. Не знаю, чем расплатилась Эмилия, но теперь я чувствую себя виноватым...
Увы, очередное доброе дело, совершённое Эмилией ради Субару, пошло псу под хвост. Но юноша успокаивал себя мыслью, что выручит Эмилию из беды, они помирятся, и девушка непременно простит его. А ради этого нужно во что бы то ни стало убить Петельгейзе...