Всего ветеранов было десятка три. Большинство приковыляло к трапу на своих двоих, но были и такие, кого товарищи подкатили на креслах-каталках.
Когда по приказу це-стожа мы проворно построились и застыли по стойке смирно на посадочном секторе возле челнока, отдельные личности из кучкующейся напротив группы инвалидов, наплевав на устав, стали открыто насмехаться над нашей выправкой и статью, вышколенной за месяцы в учебке практически до абсолюта. Озлобленные горлопаны в открытую называли нас никчемными кусками тренированного мяса, дутыми жалами, и пророчили большинству из нас скорый бесславный конец в желудках у рухов.
— А ну-ка заткнулись выблюдки помойные! — рявкнул на инвалидов потерявший терпенье Грууск.
И тут же получил ответку от сопровождающего группу ветеранов це-стожа:
— Сам заткнись, синий ублюдок! — шагнул навстречу трунгу огромный и страшный, как черт, лехлец. — Своим гребаным желторотикам командуй. А на моих бойцов, еще раз хавальник помойный раззявишь…
— Ах ты сучара рогатая! — взревел Члюфа, ошалевший от столь неуважительного отпора коллеги-командира, и, яростно щелкнув хвостом по слюдопластику платформы, кинулся на наглеца с кулаками.
Но здоровяк лехлец драться с трунгом не стал. Це-стож команды инвалидов невероятно быстрым, смазанным движением выхватил из поясной кобуры пистолет, направил в лоб набегающему Члюфе и предупредил:
— Ещё шаг и стреляю.
Наш командир не послушал, и лехлец выстрелил.
К счастью, пистолет оказался заряжен не боевыми патронами, а капсулами с парализующим газом.
Поражённый газом Грууск застыл, как вкопанный, в шаге от противника. Лехлец же, тут же утратив к нему интерес, навёл пистолет на нас, всем строем дернувшихся было на выручку попавшему в просак командиру, и зло рявкнул:
— Стоять!
Широкое дуло тридцатизарядного «ревельта» мгновенно охладило самые горячие головы в наших рядах. Добившись повиновения, лехлец опустил ствол и устало пояснил:
— Бойцы, всё случилось у вас на глазах, и вы свидетели, что я честно предупредил вашего це-стожа о последующем выстреле. Он знал на что шёл, рискнул и поплатился… Как видите, я его не убил, а лишь парализовал. Действие газа продлится недолго, он скоро очнется и быстро придет в норму… Во избежание дальнейших недоразумений, предупреждаю: стреляю я быстро и метко, и парализаторов у меня в обойме хватит на всех дураков. Надеюсь, мы поняли друг друга. А теперь попрошу расступиться, и освободить нам дорогу к трапу.
Убедившись, что угроза подействовала, великан обернулся к своим и, как ни в чём не бывало, скомандовал подниматься в челнок.
Парализованный Члюфа не мог отойти в сторону. Массивной фигурой он частично преградил инвалидам подступ к трапу, за что получил от вынужденных обходить его ветеранов изрядное количество толчков плечами и тычков локтями. К чужому це-стожу ветераны лехлецы относились безо всякого уважения, его пихали словно приготовленный на выброс, старый шкаф. Хоть и парализованный, но оставшийся в сознании, трунг буквально почернел от лютой злобы, но, как ни силился, раньше срока преодолеть действие газа не мог, и был вынужден молча сносить грубость младших по званию.
Лишь когда це-стож лехлец, следом за последним своим ветераном, тоже ступил на трап, на ходу убирая не нужный больше пистолет в кобуру, мы смогли подобраться к командиру и худо-бедно его растормошить.
Осознав, что снова может говорить, Члюфа бросил в спину почти сбежавшего в челнок обидчика заслуженный упрёк:
— Кретин! Ты кем тут себя возомнил⁈ Что это было⁈
— Обычный заряд парализатора. Специально ношу в «ревельте» обойму для таких шибко рьяных засранцев, как ты, — не скрывая презрительной усмешки, откликнулся развернувшийся на верхней площадке трапа лехлец. — Действие препарата длится три минуты, потом прекращается, не оставляя побочных эффектов.
— Лекцию мне не читай, я прекрасно знаю, чем ты меня шарахнул, — фыркнул Члюфа Грууск, разминая ожившими руками намятые бока. — У меня в голове не укладывается, как ты мог нацелить на меня пистолет! Ведь я же не рух, а такое же жало Империи, как и ты!
— Ты слишком долго был на гражданке, трунг, — хмыкнул лехлец. — Жало Империи и прочие высокопарные понты оставь для своих желторотиков. Здесь, в гостях у рухов, свои негласные нормы и законы. У меня приказ: доставить отслуживших свое ветеранов в целости и сохранности на хоф. А, из-за твоего неадекватного поведения, возникла угроза…