— Видимо, второй трейс-ткач тащил его к нам в яму, — стал я доносить суть происшествия до команды. — Но заметил, как мы пытаемся оттуда сбежать, и решил в одно рыло пресечь наш побег. Но мы сами сделали ублюдка…
— Не мы, а ты. Нам, чел, чужой славы не надо, — фыркнул зануда Ччверсс.
— Да не суть, — отмахнулся я. — Короче, там, под коконом, обнаружился еще один гэручи. Знакомый Ччверсса. Зовут Ффаффа, — кратко представил я пленника коллективу.
— Фам ты фнакомый! — фыркнул тут же в ответ писклявый скандалист снизу.
— Мы так-то в разных дежах с ней служили, — поддержал писклявый скандалист сбоку.
— С ней?.. — уловил я самую важную для себя деталь.
— Ну да, Ффаффа — самка, — кивнул крысюк.
— Ах ты фекфифт фьертов! Я тебе покафу фамку! — тут же угарно начала качать права Ффаффа.
Но последовавшие снаружи наши смешки заставили бедняжку обиженно примолкнуть.
— Разве я тебе сразу об этом не сказал? — сделал удивленную морду Ччверсс. — Ну извини, чел. — Лучащиеся ехидством глазки-бусинки гэручи выдали насмешника с потрохами.
— То-то она так ярилась, когда я с ней, как с парнем объясняться пытался, — я в очередной раз хлопнул себя ладонью по лбу.
— Да вытафите уфе меня отфюда, наконеф! — возмутилась пленница.
На корню пресекая очередную порцию хихиканий, я велел собравшимся не стоять столбами, а помогать мне.
После приказа старшего по званию все жала (даже протиснувшийся сбоку от Миха Сыч) послушно опустились вокруг кокона на корточки и занялись делом. Ччверсс, пристроив на земляном полу горящий фонарь, так чтоб его свет максимально освещал кокон, со своего края стал ловко сдирать паутину, орудуя когтями и призванным из Инвентаря мачете. Я поделился вторым ножом с Мариной, и усевшаяся рядом со мной девушка тоже стала проворно кромсать паутину острым лезвием. Пристроившиеся с противоположного края Мих с Сычом вынуждены были орудовать голыми руками. Впрочем, оставшиеся на их ладонях после подъема накрутки из обрывков комбезов худо-бедно защищали руки парней от липучки, а большая физическая сила позволяла им в совместном рывке драть паутину кокона почти так же эффективно, как недавно в яме это демонстрировали щупальца моей читерской функции.
Совместными усилиями работа у нас, что называется, закипела. Куски липкого кокона стали срываться с тела пленницы многократно быстрей, чем до этого у меня одного…
— Э-э! Тифе там, фвери!.. — развлекала нас периодически своим стендапом Ффаффа. — Ой-ей! Руфька моя, руфька!.. Хвофьтик! Ой мамофьки. Нефнее, фуки, это фе мой хвофьтик!..
Впрочем, угарные стенания пленницы длились не долго. К чести нашего дружного коллектива, впятером мы управились с остатками кокона за считанные минуты… И вот уже взбодренная симулятором и витаминами крысючка, едва поднявшись на ноги, тут же юркнула с фонарем за поворот подземного хода, чтоб наедине с самой собой стыдливо кутаться в обрывки комбинезона.
— Ффаффа, стерва такая! Кому сказано: верни МОЙ фонарь! — ярился с другой стороны поворота Ччверсс, удерживаемый от порывов накостылять своевольной самке неодолимым барьером, в виде вставших на пути крысюка плечом к плечу Сыча м Миха.
Мы же с Мариной в сторонке тихо угорали над этой комедией.
— Нет! Я ефе не готова! — откликнулась крысючка. — Мне нуфно больфе времени, фьтобы привефти фебя в порядок.
— Дура! Там зарядка на нуле почти!
— Нифьего не на нуле. Нормально вфе горит!
— Пока горит. Но вот-вот погаснет же!.. Челы, да хорош угорать! Пустите, я заберу свое!..
— Ифь фьего удумал! — перебила Ффаффа. — Я не твоя! Фьелы, не пуфкайте нафильника!
— Да че за дичь ты несешь, идиотка!
— Фам дурак!
— Ффаффа, ну правда, хорош дурковать! Выходи уже.
— Я ефе не готова!
— Пожалуйста!
— Нет!
— Да не буду я на тебя смотреть! А челом, вообще, пофиг на гэручи!
— Фато мне фамой не пофиг!
— Млять, да че ты выделываешься! Вон, челка — тоже голая почти осталась, но ваще из-за этого не парится. Хотя рядом с ней аж три самца!
— Э-э, рожа мохнатая, ты края-то видь!..
— За буйки не заплывай!.. — с двух сторон синхронно цапнули крысюка за длинные уши Мих с Сычом.
— Оставьте его, парни. Не портите шоу, — беззаботно отмахнулась Марина, остатки комбеза которой, накрученные кое-как вокруг бедер и груди, и впрямь оставляли несколько весьма пикантных прорех.
— А мне фтыдно! — последовал очередной возмущенный вопль из-за поворота. — Потому фьто я не… Ой! — ровный свет оттуда вдруг отчаянно замигал и погас.