Тетя Люда открыла кошелек, достала из него несколько монет, и затем, протянула их Глебу.
– Это тебе на билет, на автобус, – пояснила она, – Держи.
– Я не возьму, теть Люд, без обид, – ответил Глеб.
– Я тебе не возьму, – сказала женщина, и сунула деньги Глебу в боковой карман рюкзака.
Снова оказавшись на миланской площади, наш герой, по заданию редакции, снял несколько видео для «промо» программы «Extreme Trip», в которых, он поведал потенциальному зрителю о том, что путешествует в незнакомой ему стране – Италии, без денег, без друзей и знакомых, и без знания какого-либо языка. Завершив съемки, Глеб сел на ступеньки собора Девы Марии Нашете, чтобы в очередной раз собраться с мыслями и продумать план дальнейших действий, но, увы, не успел это сделать, так как в его кармане завибрировал мобильный телефон. Звонил абонент – Шеф.
Сделав глубокий выдох, Глеб собрался с силами, и поднес телефон к уху.
– Алло, здравствуйте Григорий Петрович, – немного растерянно произнес наш герой.
– Привет, – ответил Шеф, – Ну, что, как дела твои горемычные? Жив ещё?
– А как иначе, – ответил Глеб.
– Ты сейчас где? – деловито спросил Шеф.
– В Милане, в центре, – не менее деловито ответил Глеб.
– Где конкретно? – переспросил Григорий Петрович.
– На Миланской площади сейчас, снимаю тут, если честно, то не очень удобно говорить, занят я немного, – ответил Глеб.
– Ты же там вчера был, – сказал Шеф, – На миланской, на этой площади…
– Был, – ответил Глеб.
– Так какого хрена ты там торчишь до сих пор?! – вдруг рявкнул в телефонную трубку Григорий Петрович.
– Ваше задание снимаю, видео для «промо», – обиженно ответил Глеб, – Или его уже не нужно снимать?!
– Нужно, – строго ответил Шеф, а затем, после небольшой паузы, задумчиво произнес, – Ты там это, вот что…,.
Глеб застыл в ожидании, а Шеф, сделав ещё более внушительную паузу, через какое-то время продолжил:
– Ты там заработал что-нибудь? – спросил Григорий Петрович.
– Когда!? – удивился Глеб, – Утро же только.
– А вчера? – серьезным тоном спросил Григорий Петрович.
– Вчера, вечер был, – виновато ответил Глеб, уже понимая, к чему клонит его руководитель.
– Слушай, друг мой дорогой, – размеренно произнес Григорий Петрович, – Ты без малого, уже почти неделю в Италии путешествуешь, а материала, пока что, не то чтобы мало, его просто у тебя нет, ни единого приличного кадра, не одного яркого события, чувствую, такими темпами, мы с тобой даже на «промо» первой программы не скребем.
– Ну, почему же не скребем, наскребем, – возразил Глеб, и затем, зачем-то добавил, – Один вчерашний негр с голубями чего только стоит.
– Какой еще негр? – переспросил Григорий Петрович.
– Да, он и не негр толком, – ответил Глеб, – Марроканец вроде, или тунисец, но, тоже, черный, как ночь.
– Ты что расист? – серьезно спросил Григорий Петрович у своего подчиненного.
– Не в коем разе? – ответил Глеб, – Для меня все люди на земле равны, и ни одна раса, или нация, ничем не лучше другой. Одним словом, все хороши, отметились в истории, и мы – хитрожопые русские, писавшие доносы друг на друга при Сталине, и чопорные британцы, которые первые концлагеря изобрели, и макаронники эти, со своим фашистом Муссолини, да и у марокканцев, как и у остальных наций, если поискать, то тоже, думаю, темных страниц найдется.
– Найдется или не найдется, это мне не важно, – произнес Григорий Петрович, – А негров, неграми, в кадре, чтобы ты мне не называл. Понял!? Не хватало мне ещё обвинений в расизме. Тоже, придумал мне.
– А как их называть тогда? – спросил Глеб, – Марокканец, этот, он же не один тут такой ходит, рано или поздно ещё кто-нибудь подвернется под объектив камеры.
– Никак не называй тогда, – ответил Григорий Петрович.
– Ну, как это «никак» не называй, как-то их все-таки надо окрестить, – возразил Глеб, – Может чернокожими? Или, там, афроитальянцами?
– Ты что, с ума сошел!!! – возразил Григорий Петрович, – Никаких афроитальянцев. Тоже мне придумал.
– А как тогда? – снова поинтересовался Глеб.
– Называй, называй…, – растерянно произнес Григорий Петрович, – Называй их – сильнозагорелыми.
– Как?! – в недоумении переспросил Глеб.
– Ты что глухой? – ответил Григорий Петрович, и потом, значительно повысив голос, снова повторил, – Сильнозагорелыми называй.
– Ок, – сказал Глеб, – Как скажете, Григорий Петрович, сильнозагорелыми, так сильнозагорелыми.
– Да, так будет разумно, – рассудил вслух Григорий Петрович, – Так их один итальянский политик однажды окрестил, чтобы избежать упреков в дискриминации. Вот мы за ним с тобой и повторим.