Писатель Золотов скрипел клыками от досады. Художнику, оказывается, писать можно. Бери холст или доску и пиши на здоровье! А писателю — нет. Где справедливость, спрашивается? А если читатель хочет стать писателем, то почему его лишают возможности самовыражаться? Загоняют творческую личность в подполье!
И всё же, кое-что не могло не радовать. Пример Аскольда показывал, что в Мутном Месте можно жить вполне прилично. И Талик захотел зажить прилично как можно скорее. А то едут-едут — никак не приедут. Надоело уже мотаться по дорогам. Путешествовать хорошо, если есть место, куда вернуться. И незачем кататься туда-сюда, надо просто остановиться недалеко от Инферно и застолбить свои владения.
Продавались здесь только готовые строения с обихоженными окрестностями, а вот пустая земля… Когда Бутончик узнал, что застолбить ничейный участок можно даром, прочие сущности чуть с ума не сошли от его писка. Меркантильный вампир тут же составил план действий, в котором на встречу с прекрасной демонессой отводилось полчаса: «Посмотрели и побежали, нечего время тратить на всякую ерунду, а то без нас все лучшие земли расхватают».
Во время осмотра мраморного бассейна в ванной, Талик попутно поинтересовался, кто же это всё построил и перепахал. Аскольд любезно поделился информацией, где брать рабочую силу. К весне в Инферно скапливалось такое количество поиздержавшихся за зиму невест-всех-тёмных-эльфов, что они охотно нанимались на сезонные работы. Талик представил невест-попаданок, рыхлящих могилки под огурцы, и поразился извращённости демонической натуры Аскольда. К лету упахавшиеся красавицы получали плату от окрестных лендлордов и стремились обратно в город, в надежде всё-таки прорвать кордоны демонов и добраться до Москвы. Осенью всё повторялось. Хитрые демоны Инферно не только исполняли условия договора с эльфами — «держать и не пущать», но и имели неплохой доход с их несостоявшихся невест.
Со строителями дело обстояло несколько хуже. Художник только прошлую зиму провёл в новом доме. До этого он пять лет обретался во времянке. Что-то, что мог, он строил сам, а как только находил хотя бы пару работников, становился прорабом.
— Их ещё попробуй найди, желающих на стройке поработать! — Сетовал Аскольд. — Зато мне фундамент из камня клал ученик печника! — Гордо сообщил демон-читатель. — Вампир, кстати. Они иногда в Инферно наведываются. Заодно и подработал по дороге.
Талик не стал ломать голову, почему ученик печника так сильно мечтал стать вампиром, что всё-таки им стал. Может быть, родители были пьющие…
После осмотра дома, Талик твёрдо решил, что, во-первых — и впрямь пора переходить к оседлому образу жизни, а, во-вторых — у него дом будет лучше. Из принципа! Не может дом писателя быть хуже, чем у читателя. Как именно лучше, Талик пока не мог себе объяснить. Рисовать писатель Золотов не умел. Будущая усадьба-замок-дворец рождалась в воображении какими-то кусками и несколько расплывчато. Заказывать дизайн-проект Аскольду — слишком дорого. Сидеть пять лет в сарае, пока кто-то построит нечто, что заказчик и на пальцах-то показать не может, Талик тоже не хотел.
Бутончик приуныл. Бормотун молчал и игнорировал настойчивые мысли соседей по организму о замешивании раствора и переноске камней магическим способом. Горгуль вообще на строительные темы мыслить не желал. Герой-любовник был занят сочинением стихотворения о прекрасной демонессе, но застрял на рифме «рога-нога». Витас заведовал желудком и наслаждался процессом поглощения еды.
Аскольд честно признался, что повар из него никакой, и предложил гостям бутерброды с копчёным мясом. Оборотень урчал от удовольствия, но советовал, наплевав на приличия, «не портить хороший продукт хлебом». Талик его некультурное предложение проигнорировал и жевал бутерброды как положено. К тому же, мясо было солоноватым, чтобы жевать его просто так без гарнира.