— Именно. А ещё я веду прогноз погоды, — с загадочной жуткой улыбкой проговорила подполковник.
— Ничего себе… как… интересно, — Ветров улыбнулся в ответ глупо и беспомощно.
— Да-а-а… — на лице Василисы Петровны отразились удовлетворение и самодовольство, — Вот только если этот Сушкин угробил наши приборы, то и всему прогнозу каюк! — самодовольство сменилось гневом.
В классе Алика Вова Сушкин был чуть ли не лучшим учеником. Притом, особенно его любила русичка (то есть Василиса Петровна). Но Алик, конечно, уже понял, что в этом мире дела обстоят совсем иначе.
Опять постучали.
— Войдите!
Дверь, из которой в прошлый раз выходила Миля, приоткрылась настежь и из-за неё показался Вова. Он был очень бледный, так же в кадетской форме, а ещё весьма неуверенный, что опять же не стыковалось с образом Вовы Сушкина из мира Алика.
— Здравствуйте, почтенный товарищ подполковник!.. — проговорил «отличник» испуганно, — Я искренне прошу прощения за то, что пролил свой кофе на барометр, термометр, гигрометр…
— Смирно! Руки по швам!
Вова пугливо выпрямился.
— Значит так, Суш-ш-шкин… Сейчас тебе и Миле надо в школу. Но, когда ты вернёшься, ты обязательно — это слово она выделила, — починишь наш барометр, гигрометр и всё остальное, понял, да?
— Пон… Я понял… — заикаясь проговорил Сушкин.
— Тогда вольно. Зови Милю и идите в школу.
— Я здесь, товарищ подполковник! — отрапортовала из-за двери Миля.
— Тогда на урок — бегом марш!
Ребята выбежали за дверь.
— Пошли, — сказал Алику Паша.
И они вслед за Милей и Вовой покинули здание.
Друзья побрели по узкой улице с чёрным асфальтом. Вокруг горели бледные фонари, стояли мрачные серые дома, отражая леденящий душу лунный свет. По краям этой «тропинки» росли голые страшные деревья. Алику было непривычно и нехорошо ходить здесь. И дикая тревога ещё больше сжала его сердце, когда из дупла одного дерева ему подмигнули два ярко-оранжевых глаза.
— Там… — прошептал Алик, обращаясь к Паше.
— Что там? — спросил его приятель абсолютно спокойно.
— Там… А-а-а!.. — мальчик почувствовал, как чьи-то острые когти впиваются в его плечо.
— Ой, я, кажется, ошиблась, простите, — услышал он потом приятный женский голос.
Алик обернулся и увидел девочку с оранжевыми большими глазами и синими прямыми волосами, одетую в чёрную толстовку и бриджи.
— А нет, не ошиблась, — усмехнулась она, — Что с тобой, Захар?
— Полина? — тихо спросил Ветров, рассматривая свою одноклассницу, которая тоже сильно поменялась, и которая прежде терпеть не могла тёмные цвета, — Ты теперь совсем другая…
— Захар был у Его Высочества и частично потерял память, — пояснил со вздохом Паша.
— Печалька, — сказала Полина, киношным жестом схватившись за голову, — но меня помнит, и то хорошо. В школу идёте?
— Ага. Вот, Захар, это наша школа, если ты вдруг забыл, — Паша, указал рукой на величественное мрачное здание, стоявшее в конце аллеи.
Дети открыли с виду массивную (но почему-то очень лёгкую) каменную дверь и вошли внутрь. Там было просторно. Большое помещение освещали люминесцентные жужжащие лампы. Одна из них часто мигала. В холле стояло несколько лавочек, лестницы по бокам вели вверх.
Там чувствовалась какая-то прохлада, похожая на ту, что ощущаешь, спустившись в подвал. Алик смог уловить странный уют и колорит этого места.
Вокруг никого не было, кроме тощей женщины в очках с толстыми стёклами и сероватым лицом. В руках она несла бронзовый чайник.
— Здравствуйте, Юлия Ивановна, — поздоровался с ней Паша.
— Здравствуй, — хрипло ответила женщина, — Идите на второй этаж и стойте около кабинета. Я скоро приду.
Юлия Ивановна в школе Алика была завучем и никогда не вела уроки в его классе. Кроме того, выглядела она совсем по-другому… И говорила тоже.
Дети поднимались. Деревянная лестница жутко скрипела и Алику постоянно казалось, что вот-вот она проломится или вовсе разлетится на доски — такой она была хлипкой.
Второй этаж представлял собой очень длинный коридор, уходящий куда-то далеко и словно не имеющий конца… Вернее, так сначала показалось Алику, но на самом деле там было довольно тесно и располагались только две двери. Одна вела в кабинет номер 13, а другая вроде как в столовую. Иллюзию того, что коридор бесконечный создавали два зеркала, стоящие друг напротив друга. Эту небольшую скорее даже комнату, чем коридор, освещала холодная офисная лампа. Около неё кружила муха.