Собеседник устало вытер с лица пот, и тихо возразил:
– Ты что, Филипп, ослеп совсем? Ничего не видишь? То, что происходит, ты можешь наблюдать своими глазами, погляди как выстраивается новый порядок, где каждый будет под неусыпным контролем, где размываются правила жития, где развратная проститутка – не просто норма, но и кумир для молоди бестолковой. И ты с этим ничего не сможешь поделать, пиши хоть молитвы, хоть стихи сопливые! Да среди вас уже нормальным стало непонимание элементарных понятий – где мальчик, это – мальчик, а девочка – девочка! Это вы сами уже одобряете, а где-то и заставляете! У вас уже скоро денег заработанных не станет, а одни цифры на экране! Насекомых скоро будете жрать, и говорить при этом: «Ой, как вкусно!» И всё это – результат работы Хозяина, и его бесов. Ни один человек такого делать не будет. Ваша любимая Библия уже две тысячи лет про это твердит, только толку – ноль! Продул сладкоречивый всю игру!
Филипп поморщился:
– Ну ты и болтун, Алозя, уши вянут от твоих слов! Неинтересно с тобой, пойду я домой. Отстань от меня, прошу тебя.
Он попытался подняться, но собеседник прихватил его за локоть:
– Подожди ещё немного. Слушай, Филипп – я ведь тебе ничего нового не сказал. Если ты хоть немного верующий, то должен знать, что бесы и Хозяин – сущности, чьё существование лицедеи-церковники сами веками признают реальностью. И Хозяин, это не некая абстракция, это конкретное, живое существо, и люди сами ищут пути к нему! Я ведь не открою секрет, если скажу, что все тайные компании на самом деле поклоняются именно ему! А ведь они и правят миром! Сам подумай, если ты поклоняешься создателю – тебе незачем это скрывать. Как мученик сказал: И, зажёгши свечу, не прячут её под горшком, но ставят на подсвечник, чтобы светило всем в этом доме.
Сёчин попытался подняться со скамейки, но оратор крепко держал его за локоть, и продолжал своё:
– Узнать Хозяина легко по его делам – он не делает ничего нового, а лишь искажает старое, нарушает и переворачивает все, о чём люди пытались когда ещё договориться. Сказано было – не убий, так он наущает людей убивать друг друга. И они убивают, без конца и без края. Ну так спроси себя сам – кого они послушали? Сказано не воруй – так нет же, человек отнимает жильё у сироты и спускает отнятое на блуд. Опять вопрос – кого послушал? Ещё пример хочешь? Пожалуйста, – Сказано не лги, – а он создаёт целую корпорацию, чтобы лгала вам двадцать четыре часа из любимого ящика! И все радостно вопят: давай, ещё!
Алоизий снял пиджак, аккуратно сложил его, повесил на спинку лавочки, и принялся закатывать рукава рубашки, время от времени приглаживая всклокоченные остатки шевелюры, но не останавливаясь при этом ни на минуту:
– Его узнать не сложно, и перестань прикидываться дураком. Другое дело, что не так просто понять, когда он действует через людей и их же собственными руками. Многие правители уже давно находятся под его влиянием – продали свои души. И никто их об этом не упрашивал – сами хотели, и можно сказать – искали его. Это всегда выбор самого человека. Без его разрешения Хозяин и пальцем не шевельнёт. Не может. Он только помогает. Если ты не хочешь у соседа воровать, он тебя не заставит. Так устроено. Правда так будет только до тех пор, пока не появится лжец, более великий, чем он. А ты хочешь всё испортить? Люди-то почитают твою писанину, и начнут задумываться – а всё ли правильно вокруг? А может, что-то стоит изменить?
Филипп помотал головой:
– Ну, уважаемый, и наворотили же вы кучу! Что-то мне даже нехорошо стало. А дело-то в чём? Вам так охота рассказ мой в издательство пристроить? Да ещё и права заполучить? Зачем голову мне морочаете? Да вы, батенька, похоже сами писатель со стажем! А? Нет разве? Ну столько всего наплели! Впору эссе на злободневные темы составить. Вы уж займитесь в свободное время, глядишь, и читатель свой найдётся!
Собеседник укоризненно посмотрел на него:
– Последний раз предлагаю, Филипп – давай договоримся! Так будет лучше для всех, и спокойнее. Хапнешь горя по полной! Мало тебе змея было?
Тут Алоизий сгорбился, и вполголоса забормотал что-то совсем непонятное:
– Странный ты был ребёнок, с самого раннего детства. Больше всего любил играть в одиночестве. Уйдёшь себе в садик с ранетками, и сидишь там под деревцем, что-то из веточек колобочишь. Читать любил. Читать, однако, быстрее чем говорить научился.