Роксана отпила из чашки кофе и скривилась.
— Хоть бы молочка долил, ирод.
— Дальше что? — нетерпеливо бросил Том, понимая, что Роксана говорит о своей семье.
— Дальше Эллен стало настоящей сукой, совсем забыв, что она сама дочь посудомойки, — Роксана еле сдержалась, чтобы не сплюнуть на пол. — Она стала беситься, когда вилка лежала справа, когда мраморная лестница недостаточно блестела, когда Роберт брал на руки новорожденную дочь, когда он курил на диване, — в глазах Роксаны зажегся очень неприятный огонёк. — О, как она ненавидела дочь просто за то, что та нравом пошла в отца. Когда маленькая девочка надевала джинсы, ее били по рукам плетью, если она громко говорила за столом, то Эллен запирала ее в комнате на три дня, подавая еду через кошачью дверцу.
— Почему ты говоришь о себе в третьем лице? — тихо спросил Том.
— Потому что по официальной версии Роксана Честертон скончалась от порока сердца в возрасте семнадцати лет, — по щеке Роксаны сбежала слеза. — Ее больше нет.
— Как ты оказалась в баре? — он взял ее за руку.
— Моя мать уже не один раз пыталась обручить меня с кем-нибудь очень известным, но все время что-то срывалось, — Роксана впилась пальцами в его ладонь. — То жених влюбился в какую-то простолюдинку, то я подбросила ужа в комнату будущей свекрови, — она грустно усмехнулось. — Ничего такое времечко было.
Роксана сидела по-турецки, пождав под себя ступни и раскачиваясь взад-вперёд.
— А в семнадцать все почему-то очень удачно сложилось, жених уже приехал. Какой-то напыщенный индюк, жирный и высокомерный, — она всхлипнула, — а я испугалась и в ночь перед помолвкой сбежала.
— И куда ты пошла?
— К парню, — чуть помедлив, ответила она. — Его звали Эверетт. Он учился в одном классе со мной в Уэльсе.
Она замолчала. Том не рискнул торопить, потому что по ее лицу градом текли слезы.
— Тогда мы четыре месяца курили травку, трахались, пили и были полностью и окончательно счастливы, — тихо сказала она. — А потом он поехал на мотоцикле в ночь до магазина, а какой-то мудак на фуре не смог вырулить и снес его. Я до сих пор помню крик его матери, когда мы пришли в морг на опознание. Нам пришлось искать Эва по двум частям тела, — она говорила тихо, Тому даже пришлось прислушаться, чтобы различить некоторые слова. — Его разрубило пополам. После похорон я ушла из его дома навсегда и связалась с компанией байкеров. Да, это было низко бросать его мать в таком состоянии, но я не могла там остаться даже ещё на одну ночь. Там все пахло Эвереттом. Само собой, здоровые обмазанные мазутом бородатые парни не лучшие друзья для семнадцатилетней девчонки, но по ночам в моей голове кричал Эв, которого разрывает пополам, и я садилась на мотоцикл, брала бутылку виски и летела по шоссе на дикой скорости, надеясь, что следующей в закрытый гроб положат меня, что голоса в моей голове замолчат, что я наконец-то буду счастлива.
Она опять замолчала. Не пила, не кусала пирог, не вздыхала. Просто молчала.
— Но я не сдохла, хотя заслуживала этого больше всех. И я пустилась во все тяжкие: пила, курила, трахалась со всеми подряд, драила машины, чтобы заработать пару фунтов и тут же спустить их на дешевую выпивку. Ни отец, ни мать не искали меня. Для всего мира я уже умерла.
— Но ты оказалась в баре, — напомнил Том.
— Подошла не к той машине, предлагая отсосать, — горько усмехнулась она. — За рулём оказался мой отец. Сначала он кричал, потом оттаскал меня за волосы, но когда вокруг него столпились накачанные парни в кожанках, пересмотрел свои приоритеты, — она растянула губы в улыбке. — Он уехал тогда, но на следующий день вернулся и протянул мне мой билет в нормальную жизнь, место бармена в «Круглом столе», после этого он навсегда исчез из моей жизни, а я сняла квартирку и тихо-мирно бухаю.
— А что с байкерами?
— А что с ними? — удивилась Роксана. — Половина поразбивалась, половина спилась. Из всей компании человека три осталось, и те переломанные.
— И тебе было не страшно? — поднял брови Том, привлекая Роксану к себе.
— Мне было абсолютно похуй, что со мной будет завтра. Я уже говорила, я не хочу жить до старости.
— Да уж, — только и ответил Том.
— Что, Томми, страшно связываться стало с такой девушкой? — улыбнулась кончиками губ Роксана.
— Просто всегда нужно помнить, что из-за поворота может выскочить твой дружок-байкер, — мягко улыбнулся Том.
— Или просто уйти в свою красивую жизнь и больше никогда ни о чем не париться, — парировала Роксана.
— Кажется, в твоей жизни хватает дерьма, чтобы я стал ещё одним, крошка, — провёл по ее мокрой от слез щеке большим пальцем Том и прижал Роксану к груди.
И ещё долго смотрел в пустоту невидящим взглядом, гладя ее по спине.
Том пошёл в сторону парка, совсем забыв про Падди, который звал его в машину.
Кажется, пришла пора прощаться.
— Так та барменша и есть Роксана? — поднял брови Хаз.
— Угу, — счастливо улыбнулся Том, вспоминая сегодняшнюю ночь.
— Да уж, братец, — присвистнул Харрисон. — Уел ты нас с Хосе…
— Она настоящая прелесть, — заверил Хаза Том.
— Это мы тебе ещё и двести фунтов торчим… — спрятал лицо в ладонях Харрисон. — Пиздец, господа.
— Оставь себе, — хмыкнул Том. — У меня получше приз есть.
— Ой, вот иди нахрен, солнышко моё, — окрысился Хаз. — Она тебе досталась только потому, что она была пьяной, когда вы впервые встретились.
— Тебе она даже пьяной не досталась, — злобно ухмыльнулся Томас.
— Ну, чувствую, у этой крошки за спиной не одна проблема, не правда ли, Том? — внезапно очень широко улыбнулся Хаз.
— Про что ты? — не понял Том.
— Понимаешь, молоденькая девчонка, которая работает в баре… — откинулся на спинку стула Хаз. — Не от хорошей жизни же она там.
— Помнишь, ты сказал, что фамилия Честертон тебе кажется знакомой? — сложил руки в замок Том.
Хаз коротко кивнул.
— Это владелец табачной компании, Вильгельм Честертон, — склонил голову набок Том. — А Роксана его внучка.
— Пиздишь, — вскинулся Хаз.
— Ни капли, — победно улыбнулся Томас.
— Ну и почему тогда эта прокуренная маргаритка работает в баре? У ее семьи хватит денег, чтобы полгорода скупить.
— А вот тут уже начинается довольно нереалистичная хуйня, о которой ты трепаться не будешь, — Том приподнял брови.
— Нем, как могила, — сделал вид, что закрыл рот на молнию, Хаз.
В конце повествования Харрисон выглядел так, будто на него вылили ушат холодной воды.
— И что ты будешь делать с ней? — осторожно спросил он. — У неё в прошлом больше мусора, чем у нас с тобой вместе взятых.
— Любить ее, наверное, — пожал плечами Том.
Любить не вышло. Жить долго и счастливо тоже.
Том сел на скамейку, поднял лицо вверх и поводил каплям падать на него, надеясь, что они смоют эти воспоминания.
В тот вечер он ждал Роксану у неё дома. У неё была смена до двенадцати ночи, и в половину первого она должна была быть уже дома, но ни в час, ни в два она не пришла. В три Том пошёл ей на встречу.