— Что? — Я посмотрела на Александра, и мы встретились взглядами.
— Мария – моя сводная сестра. Она была на свадьбе, — терпеливо уточнил мой новоиспеченный супруг.
Смешно, на нашей свадьбе мне было абсолютно ни до чьих сестер. В голове бились совершенно другие мысли. Например, какого черта мой отец поступил так, будто мы живем в средневековье? Почему это случилось именно со мной? Почему мать не защитила меня? Как выбираться из всего этого кошмара? И что делать с незапланированным ребенком? Примерно так.
— Не помню, — сухо изрекла я, протягивая руку к чашке с кофе.
— Я не думаю, что тебе можно, — Чарский накрыл мою ладонь своей. Большой, горячей.
И это стало нашим первым прикосновением с момента ночи в клубе, если не считать обмена кольцами в церкви.
Я вздрогнула и замерла.
По коже пробежали маленькие электрические заряды. Сердце забилось быстрее обычного.
На мгновенье наши взгляды пересеклись, и я смутилась, отводя его первой.
— Что еще значит мне нельзя? — сказала я, пытаясь придать голосу непосредственности и отчаянно делая вид, что касания этого чужака меня нисколько не волнуют.
— Кофе. Не самая полезная вещь для беременной девушки. Лучше выпей сок. Он из свежее выжитых фруктов.
— Еще чего! — тут же ощетинилась я, скидывая с кисти чужую руку. — Мое тело, мой ребенок, мое решение, мой кофе!
— Агата…
Договорить Чарскому я не дала. Демонстративно поднесла к губам чашку и сделала глоток потрясающего живительного напитка.
Вот уже много лет мой день начинался, а затем иногда и продолжался с кофе. Я не собиралась отказывать себе в этой маленькой слабости.
— Чудесно, — выдохнул Александр, нервно сдергиваю с колен салфетку. Аристократ чертов!
— А что ты думал? Что затащил в постель, обрюхатил, заставил за тебя выйти замуж и все? Сможешь диктовать мне каждый мой шаг? Подчинить себе? Сломить всю мою волю? Сделать своей марионеткой? И не думай, что я повелась на глупые речи о любви! Возможно, конечно, я молода, но не глупа и уж точно не влюблена в ответ!
Злость, что копилась во мне со времен разговора в церкви, постепенно взяла верх и теперь лилась из меня потоком горячей лавы. Я не обратила внимания, как светло серые глаза приобрели темный оттенок, а во взгляде супруга заплясала тьма.
— Ты мне даже не нравишься, я не смогу называть тебя ни мужем, не возлюбленным, сколько спектаклей мы не сыграем в церкви перед сотнями людей! И уж точно я не желаю от тебя рожать…
— Замолчи! — неожиданно рявкнул Александр, заставляя меня вздрогнуть в очередной раз за сегодняшнее утро. Я повернулась к нему и встретилась с чертовски злым взглядом. Таким Чарский себя еще не показывал.
— Я…
— Не смей так говорить о нашем ребенке. О моем ребенке.
— Будешь дикто…
— Я сказал тебе – замолчи, — на этот раз прошипел Александр, меняясь в лице. Еще минуту назад передо мной сидел обычный мужчина. Сейчас же это был хищник. Тяжело дышавший хищник, готовый напасть. — Ты молода, упряма, я все понимаю. Но должна знать границы дозволенного!
— Границы? Дозволенного?! Я не…
— Ты – уже мать, — перебил меня Александр. — Хочешь этого или нет. Ты стала взрослой женщиной и вступила во взрослую жизнь, когда разделила со мной постель. Так случается, Агата, вот уж удивительно, правда? И не говори мне, что не хотела или еще что-то в этом роде! В ту ночь ты не была пьяна, и прекрасно осознавала, на какой шаг и с кем именно шла.
— Я не знала, что ты…
— Ты видела меня. И ты выбрала меня. Сама. Так или иначе, но я не позволю тебе говорить о нашем ребенке, как о нежеланном мусоре, от которого ты бы избавилась, будь на то твоя воля! Если вдуматься, то этим ты оскорбляешь не столько меня, сколько себя саму.
— Я…
— Не перебивай меня. Научись дослушивать собеседника, будь то друг или же оппонент. Или в детстве тебя не научили никаким манерам?
Наконец, мой названый супруг замолчал, продолжая, тем не менее, буравить меня тяжелым, злым взглядом. Не знаю, от каких именно его слов мне стало стыдно.
Наверное, от тех, что были о ребенке.
Неправильно было так говорить о частичке меня самой, которая ничего не решала и не выбирала, быть ей или не быть.
— Мне пора, — наконец, холодно изрек Чарский. – Мария прибудет во второй половине дня. Она покажет тебе дом, познакомит с прислугой. Если будут какие-то вопросы, обращайся к ней, она все расскажет. Я буду поздно. — С этими словами Чарский поднялся и ушел, оставив меня одну. Пристыженную и совершенно потерянную.