— Один из нас должен им быть.
— Я выберусь из этого. Обещаю, — он задержал мой взгляд. — Я люблю тебя.
Я наблюдала, как моего будущего мужа и отца моего ребенка арестовывают во второй раз всего за несколько месяцев. Следующее я произнесла мягким голосом.
— Я тоже тебя люблю.
И как, черт возьми, я собиралась это раскрутить?
Глава 24
Лия
— Я не собираюсь этого делать.
Я ожидала сопротивления Джека.
Я поправила ему галстук и расправила складки на его пиджаке. Он сжал в руке речь, которую я подготовила. Если он порвет ее, у меня есть запасные. Копия в моей сумочке, другая в его пиджаке, и у меня все еще были планшет и телефон с копиями, готовыми появиться в любой момент.
Он давал пресс-конференцию.
И он собирался прочитать мою речь.
Даже если он ненавидел это. Если он хотел остаться в Лиге, это был единственный способ.
— Джек, не каждый человек получает третий, четвертый и пятый шанс, — предупредила я. — Тебе повезло с судьей, но только потому, что он закрыл дело с некоторыми глупыми классами управления гневом, это не значит, что твои поклонники или Лига поймут.
Он поднял лист с речью.
— И это должно все исправить?
— Джек, это извинение — единственное, что спасет твою карьеру.
— Как ты можешь быть уверена в этом?
— Потому что это написала я, — я притянула его к себе, чтобы поцеловать. — Прочитай, что там написано. Серьезно, и посмотрим, что будет, когда Лига завершит расследование.
— Но я не это имел в виду! — его голос заострился. — Без вопросов принять отстранение от четырех игр? Полностью поддержать любое их решение, которое они озвучат? Заплатить штраф и пожертвовать столько же на благотворительность?
Я нахмурила бровь.
— Ты жертвуешь деньги больнице.
— Да, — он отрицательно покачал головой. — Но теперь все будут знать. Я позволю обосрать свое имя, но я не хочу, чтобы они говорили что-нибудь о моем младшем брате…
— Они не будут этого делать. Поверь мне, Джек, это покажет, что у тебя есть обязательства помимо себя.
Он взял меня за руку и поцеловал палец, на котором теперь выделялось красивое бриллиантовое кольцо.
— У меня уже есть обязательства. У меня есть ты. У меня Сэм.
— Обаяние не вытащит тебя из этого, плохой мальчик.
— Что, если я опущу тебя на скамейку запасных, пообещаю вести себя хорошо и оближу тебя на всю оставшуюся жизнь?
— Прямо в раздевалке?
— Это всегда было моей фантазией.
— И так оно и останется, — я ткнула его в грудь. — Сейчас речь. Облизывать позже.
— Обещаешь?
— Я все еще держу тебя на поводке, Джек Карсон. Крепче, чем когда-либо.
Его улыбка только увеличилась. Я должна была знать об этом, прежде чем поощрять его, но даже в самые темные моменты он всегда хотел флиртовать.
Он поцеловал меня и погладил животик. Я положила свои руки на его. Джек еще не оправился от нашего страха, и он проводил каждую минуту бодрствования, заботясь о моих потребностях — предлагая мне еду, одеяла, любые забавные шалости второго триместра, которые щекотали мое воображение.
Но его колено исцелилось, и тренировочный лагерь подходил к концу. Никто не знал, кто станет квотербеком. Джек только надеялся, что у него будет место в команде, когда начнется сезон.
Я не могла позволить последнему скандалу разрушить его карьеру. Я написала речь, чтобы показать его сердце, рост и личную ответственность. Он примет любые из выбранных Лигой последствий как справедливые и честные.
Но мы знали, что это будет жестоко. Они не наказывали Джека. Его пример служил уроком для всех других плохих мальчиков в Лиге, но если ему разрешать остаться…
Один из представителей Рэйветс постучал в дверь. Он махнул нам рукой, и я обняла Джека так сильно, как позволил мой живот.
— Просто будь там, — сказала я.
— Раздраженный и саркастичный?
Я поцеловала его.
— Будь мужчиной, которого я люблю.
Он ухмыльнулся.
— У меня это хорошо получается.
— Не будь самоуверенным.
— У меня это тоже хорошо получается.
И это было то, чего я боялась. Я засунула речь в его пиджак и позволила ему отвести нас в пресс-центр. Медиа-зал был достаточно большим, чтобы вместить обычную массу местных репортеров, но сегодня он был полностью заполонен, переполнен в коридоре и занят большим количество камер и фотографов, чем во время плей-офф прошлого сезона.
Джек раздавал окружающим улыбки, несмотря на то, что я сказала ему выглядеть настолько торжественным, насколько он мог. Похоже, этого не случиться. Я скрестила пальцы на груди.
— Сегодня много камер, — Джек откашлялся и подошел к импровизированному подиуму. — Не волнуйся, я не побью их.
Блин. Теперь я скрестила оба пальца.
Джек достал речь из своего кармана. Он посмотрел на нее и вздохнул с облегчением. С видом глубокого раскаяния, но я заметила кое-что еще.
Это неповиновение.
Он ненавидел это так сильно. Мое сердце болело за него, но это был единственный способ.
Джек не умолял о пощаде. Он заработал шансы, которые получил, потому что он был лучшим защитником в проклятой Лиге, и все это знали.
Что означает, что он уже принял решение.
Я знала об этом раньше него.
— Добрый вечер, — прочитал Джек из написанной речи. Камеры задвигались и защелкали. Вспышки света захватили жесткий угол его челюсти, его растущий хмурый взгляд. — Я хотел бы воспользоваться этой возможностью, чтобы поблагодарить представителей прессы и моих фанатов за то, что позволили мне в этот момент выразить мое искреннее раскаяние за… — он остановился. Выдохнул. — За…
Я видела, как это произошло. Он передумал.
По крайней мере, он почти произнес первый абзац.
Поведение Джека изменилось. Он покачал головой и разорвал речь. Репортеры бормотали себе под нос.
— Нет, — Джек начал все сначала. — Я не сожалею о том, что случилось той ночью. Да, меня арестовали. Снова. И да, я получил огромный штраф за превышение скорости и чуть не лишился лицензии. Я сожалею о неприятностях, которые это вызвало у команды, Лиги и моей семьи, но я не могу извиниться за то, что это произошло. На самом деле, я бы сделал все это снова, если бы пришлось.
Ни одна пиар-компания этого не спасет. Я ждала, когда Джек столкнется со всеми, кто освежует его заживо за смелость быть честным, когда СМИ понадобится сенсация.
— Той ночью я думал, что потерял нерождённого сына, — его слова были мрачными. — Я думал, что женщина, которую я люблю, была в опасности. Да, я ускорил поездку в больницу. Да, у нас была проблема с журналистом. Но я сделал все, что мог, чтобы поспешить к ней. Я не извиняюсь за то, что отец должен сделать, чтобы защитить своего ребенка.
Комната задвигалась. Больше света и вспышек. Джек пожал мне плечами.
— Мало что еще остается мужчине делать, пока мы ждем рождения ребенка. Я покрасил детскую. У меня есть ночное мороженое. Делал массаж ног. Но это ничего, когда ты понимаешь, насколько ты беспомощен, если возникает проблема, — почувствовав себя увереннее, он ожесточил свой голос. — Я не могу сделать много для него сейчас, но я всегда буду там, если он в беде, независимо от проклятых последствий.
Я обняла живот, встречая взгляд Джека нежной улыбкой.
— Что касается обвинения в нападении, — преданный отец исчез, и вернулся ожесточенный любовник. — Никто никогда не будет терроризировать женщину, которую я люблю, особенно если она в больнице опасается за жизнь нашего ребенка. Если забота о ней, ее защита делает меня преступником, тогда я преступник. Исключите меня из команды. Выгоните меня из Лиги.
В комнате загудело. Джеку было все равно.
— Возможно, я больше не квотербек, но, по крайней мере, я знаю, что буду чертовски хорошим мужем и отцом. За это не нужно извиняться.