И именно поэтому Степан и вернулся в машину. Погосив в себе злость еще и на Бестужева. Никак не вязалось поведение друга. А значит нужно было выяснить, чего Ян хотел от него добиться.
Бестужев же обернулся с переднего сиденья, потер подбородок и задумчиво протянул:
— Хотел чтобы ты поближе познакомился со своей дочерью, друг.
— Повтори, что ты сказал? — голос Степана звучал слишком спокойно, вразрез тому, как ощущал себя сейчас мужчина, из-за неожиданно свалившейся на него информации. В груди нестерпимо запекло, и словно воздуха перестало хватать, а еще закололо сзади в районе левой лопатки.
И да, все он услышал с первого раза. Но не мог не переспросить…
И это вот "друг" из уст Яна звучащее скорее карикатурно Степан не только услышал, но отчего-то и все еще продолжал слышать. Оно словно набатом звучало в его голове, мешая думать… анализировать.
— Эля судя по словам Марины твоя дочь.
— Вот она тебе так запросто это взяла и рассказала? Как на духу выложила? — саркастично шикнул Степан на друга.
Боль в груди почему то нарастала, а воздуха становилось еще меньше.
Степан потянул дверную ручку на себя и вышел из машины. Он вздохнул полной грудью, сделал несколько размашистых шагов из стороны в сторону, а затем постучал в окно переднего сиденья, где находился Ян.
— Выйди, здесь поговорим.
Ян приоткрыл окно, посмотрел на Степана, прищурившись, а затем коротко бросил:
— Нет, давай-ка ты все же садись, и тогда я все расскажу. А то что-то ты неважно выглядишь, Степ.
И Дворцовский сам не понимая почему, послушав своего друга, вернулся в машину. Ведь он сразу осознал, что Ян беспокоился не о его — Степана — здоровье. Ян боялся, что Степа непременно побежит к Марине, и Бестужев никак не сможет его удержать.
Наверное, поэтому Степа все же и поддался очередной манипуляции Яна. Второй раз за день. Сегодня Дворцовский однозначно был не на коне. Хотя бы потому что сейчас вместо того, чтобы хладнокровно оценивать информацию от Яна он прокручивал в голове какую-то ерундистику.
— Марина почему то именно сегодня решила рассказать Май кто отец Эли. Не знаю зачем. Я не присутствовал при начале разговора. — заговорил Ян сразу как Степа вернулся в машину, — поехали, — кивнул он водителю, и машина тронулась
— И вот тебя даже не постеснялась, да? Не смутилась…
— Степ, ну не строй ты из себя дурака. Конечно же, я подслушал разговор. Думаешь, Марина так спокойно села бы в машину, если бы знала, что я слышал, хотя она…
— Догадалась, что ты слышал?
— Возможно и догадалась, слишком уж пристально и испуганно на меня смотрела.
— Так, что там дальше было?
Степа растер виски, затем переносицу. К боли в грудной клетке добавился еще и внезапный приступ мигрени. Сколько Эле было лет, Степану даже считать не требовалось. Он и так прекрасно знал, когда Марина забеременела девочкой.
Точнее думал, что знал.
Все эти три года мужчина считал, что на момент их второй встречи Марина уже была беременна.
Находилась на раннем сроке…
А выходит?
Это что же выходит?
Да бред какой-то выходит.
— Почему ты считаешь, что она сказала твоей жене правду? Она же первоклассная лгунья. Ничего настоящего в жизни. Одна фальшь.
— Может и так, — нахмурившись, протянул друг, — ты прекрасно знаешь мое отношение к ней. И дружбу я Майи с Мариной никогда не одобрял, и все же… моя жена не настолько глупа, чтобы столько лет близко дружить с человеком неискренне к ней относящимся. Поэтому я уверен, что Марина сказала ей правду. Но в любом случае, конечно же, все стоит сначала проверить и удостовериться в информации. Ты прав. И уже потом с шашкой наголо к Марине своей бежать.
— Она не моя, — почти рыкнул Степан, а затем громко и совершенно не стесняясь выругался.
Да, он третий раз за день поддался на манипуляции друга. Ведь Ян опять его провоцировал. И опять весьма удачно.
Что за детский сад творился сегодня в голове Степана?
— В любом случае, нужно все сначала проверить, но не мне же этим заниматься, правда?
— Ой, давай ты меня только учить моей же работе не будешь.
— А херовый видимо из тебя работник. И как я раньше то не обращал на это внимания. Ладно проглядеть одного ребенка. Но проглядеть двух, это… Это знаешь ли, Степан, уметь надо.