Сын крутит головой.
– Но тут же никого нет, — резонно подмечает этот маленький шкодина.
– А если ты разбудишь собачек и кошечек, которые болеют? – складываю руки на груди и выгибаю бровь. – Сам будешь их укачивать?
Лицо Кирюшки вытягивается, и он начинает быстро мотать головой. Я же прикусываю щеку, чтобы не рассмеяться при виде его растерянности.
Слышу смешок со стороны Леши и бросаю на него быстрый взгляд. Он показывает мне большой палец. Будто мне нужно его одобрение.
– О, дядя, а я тебя помню! – сын дергает Лешу за подол пиджака.
Леша фыркает и присаживается перед ним, а их глаза оказываются на одном уровне. Ну глупо же думать, что Леша признает ребенка по глазам. Да ну… это же только в сериалах бывает, а в жизни нет.
– Ну да, бандит, ты уже пытался меня сбить мячом, – теплый смех Леши доставляет мне еле терпимую боль, и я даже морщусь, – как твое здоровье?
Кир непонимающе моргает.
– Дядь, а ты знаешь, что я болел?
Леша кивает.
– Ага, я твою маму в садик за тобой подвозил.
Глаза Кирилла становятся ещё больше. А я готова прямо сейчас провалиться в подвал. И хорошо, если у Кира не возникнет миллион вопросов ко мне, почему меня подвозил этот дядя.
– Мы лежали в больнице, – отмахивается Кирюшка, как будто он делает это чуть ли не каждый день.
Хотя тот случай был первым в его жизни.
– В больнице? – Леша удивлённо выгибает бровь и бросает на меня взгляд, полный осуждения.
А чего это он на меня так смотрит? Как будто я должна была доложить ему об этом всем. В ответ заламываю бровь, и Леша качает головой.
– И как ты справился с этим? Не люблю больницы.
Бывший передергивает плечами и строит недовольное лицо.
– Ты тоже лежал в больнице?
Леша вздыхает. С таким надрывом, что мне тут же хочется подойти и пожалеть его, как маленького мальчишку.
– Ага, было дело. Но давно уже. И все сейчас в норме.
Кирюшка улыбается и поднимает большой палец.
– Дядь, ты не злишься на меня за мяч? – Кир стыдливо опускает глазки и ковыряет ботинком пол.
– Не злюсь, – смеется Леша.
А я смотрю, как они разговаривают, а у самой внутри все холодеет от такой картины. И вроде кажется, что обычная картина. Если ты не знаешь, что это родной отец… А ведь он мог быть с нами… и знать, что сейчас перед ним его же сын, а не просто пацан и бандит.
– А теперь я хочу стать хоккеистом.
Леша переводит на меня взгляд, словно проверяя, не против ли я, чтобы он сейчас разговаривал с ребенком. А я совсем не против. Я же знаю, что он не посторонний дядя с улицы.
Черт, хотя мне иногда хочется так же, как и Леша… потерять память и не помнить, как мне было с ним хорошо. Пока он не выбрал другую и не бросил нас.
– Серьезно? Хоккеистом? А на коньках умеешь кататься?
Кирилл оттопыривает губу и мотает головой.
– Не-а, мама обещает, но она занята постоянно или устает после работы.
– Кир, – одергиваю.
Не нужно, чтобы он сильно посвящал Лешу в наши семейные проблемы. Мне и так постоянно кажется, что я слишком мало внимания уделяю своему малышу и он слишком самостоятельный.
– Ты знаешь, я когда-то занимался хоккеем. Правда, был постарше. Лет восемь мне было.
Глаза Кирилла вспыхивают неподдельным восторгом. Как будто перед ним сейчас сидит не Леша, а знаменитый спортсмен.
– Ага, не слишком долго, но на коньках кататься умею вполне сносно.
– А научи меня.
Из меня вырывается стон, прежде чем я успеваю прикусить язык. Леша снова переключается на меня.
– Кирюш, у дяди есть своя жизнь и свои дела, и он не обязан чему-то тебя учить.
– Да мне не сложно.
Пронзаю Лешу злющим взглядом и одними губами произношу единственное слово: «Молчи».
– Вы, кажется, пришли за щенком?
Леша пожимает плечами и ерошит волосы Кирилла.
– Извини, парень, надо слушать маму. А мама против.