Когда начался этот безумный сезон дождей, они с Гроном фактически застряли на своей площадке на несколько дней, по крайней мере, на две недели, если не дольше. Конечно, он был ангелом во плоти и приносил ей все необходимое, но делать было больше нечего, и они проводили много времени вместе. Занимались любовью. Занимались сексом. Трахались. Тогда Грон казался абсолютно счастливым.
Дождь прекратился, и паводковые воды спали удивительно быстро, лес казался возродившимся и обновленным. Все вокруг сверкало от капелек росы, каждый цветок расцветал, а на деревьях распускались новые листья. Стволы деревьев оживили вьющиеся розовые и пурпурные цветы, благодаря переплетениям лиан, которые ярко контрастировали с листьями. Опавшую и засохшую растительность смыло с земли, и, к удивлению Рут, на ее месте выросла густая трава. Все вокруг было мягким, красочным и громким от пения птиц и криков животных.
Через несколько дней у нее начались месячные. Это не удивило ее, но Грон отреагировал странно. Поначалу он волновался, что ей было больно. Когда она успокоила его и, как ей показалось, весьма успешно заверила, что с ней все в порядке, он затих и долго сидел вдали от нее. На протяжении следующих нескольких дней он часто уходил, правда ненадолго, всегда возвращаясь, но что-то было не так.
Она не знала, сердится он или грустит. Рут старалась убедить себя, что ей это только кажется, но понимала, что, когда дело касалось его, она должна была доверять своим инстинктам, они никогда ее не подводили. Рут старалась убедить себя, что он слишком остро реагирует, что это всего лишь месячные, он видел их раньше и увидит снова, но знала, что это не так.
Он был расстроен, поскольку ожидал, что её месячные прекратятся. Но этого не произошло, потому что она не забеременела. А он явно надеялся на это.
Она могла сложить два плюс два. Ее последней надеждой в плане их способности к зачатию как пары было то, что у Грона был сезон размножения, но он для них был первым. Сезон дождей удерживал их, как и всех остальных, в безвыходном положении. Им ничего не оставалось, кроме как неустанно предаваться любви, после чего следовала так называемая весна. И в довершение всего реакция Грона подсказала ей, что если она и забеременеет, то именно в такой период.
Она мысленно перебрала все аргументы. Они были вместе не так долго, чтобы начать думать о детях. Неужели она хочет забеременеть и родить в джунглях без всякой медицинской помощи, которая может понадобиться для ребенка? Она могла родить малыша, но он бы умер от инфекции или чего-то еще. Природа была непредсказуема и жестока.
Но она верила, что зеленые человечки не дадут ее ребенку умереть. Она им этого не позволит. Она знала, что на неё им наплевать, но ее ребенок будет Гэндри, поэтому-то они из кожи вон лезли, похищая женщин с других планет, чтобы получить как можно больше Гэндри.
Неужели у нее будет ребенок, с которым она никогда не сможет поговорить? Да и не все ли равно? Вдруг ребенок Грона окажется слишком большим для ее тела и убьет ее? Она знала, что не сможет оставить Грона вдовцом. Ребенок или нет, она была ему нужна. Рут это прекрасно понимала. Лучше было просто смириться с тем, что у них не будет детей, и не рисковать. Достаточно того, что они были друг у друга.
Но что-то в поведении Грона не давало ей покоя. Он не понимал ее, а просто отстранялся. Она бы не сказала, что он ее винил, но видимо он считал, что это было ее решение, а такое она уже не могла вынести.
Они не могли поговорить, но между ними всегда была честность, никогда не было лжи. Она никогда не пыталась обмануть его или одурачить, но сейчас у него сложилось ошибочное мнение. Она не могла сказать ему, что тоже хотела ребенка. Если бы она попыталась всё ему объяснить, то всё равно не забеременела бы, а он бы просто винил себя. Она не хотела этого. Единственный выход, который она видела, — это забеременеть.
Ох, как же ей этого хотелось. Она действительно хотела стать мамой. Хотела ребенка от Грона. Она хотела выносить его и принести в этот мир, держать его, кормить и играть с ним. Она хотела научить его тому, что знала сама, например, чтению, основам математики и всему, что касалось Земли. Ей хотелось наблюдать за тем, как они засыпают в ее объятиях. И еще ей хотелось посмотреть, как Грон будет делать все эти штуки — таскать их на себе, учить лазать по деревьям и мастерить что-нибудь из листьев. Их ребенок будет очаровательным, с маленьким хвостиком, крошечными клыками и наполовину человеческим лицом. Он вырастет большим и сильным, как их папа, с улыбкой как у мамы. Дай Бог.