Мать ее дозналась об этом, она уведомила моего отца, и меня без долгих разговоров отправили в Париж. Разлученный с ней, я надеялся найти утешение у г-жи Дю Шатле, но она, состоя в любовной связи с графом д'Аркуром, видела во мне мальчишку и как над мальчишкой откровенно посмеялась надо мной в присутствии графа д'Аркура. Я не простил этого графу и бросил ему вызов в театре. На. другое утро мы бились за предместьем Сен-Марсель. Нанеся мне удар шпагой, которая, впрочем, только оцарапала мне грудь, он стал меня теснить; потом поверг меня на землю и без сомнения одержал бы надо мной верх, если бы во время нашей схватки не выронил шпагу. Я собирался поразить его в спину, но он был много сильнее и старше и, навалившись на меня, так сдавил мои руки, что я не мог исполнить свое намерение. В таком положении мы оставались некоторое время, не в силах одолеть друг друга. «Встанем, — наконец сказал он мне, — нам не пристало вступать врукопашную. Вы славный малый, я питаю к вам уважение и готов признать, что не давал вам повода искать со мной ссоры». Мы уговорились рассказать о поединке маркизу де Буази, племяннику графа и моему другу, но скрыть его от других, чтобы не повредить г-же Дю Шатле. Меня это вовсе не прельщало, но человеку порядочному, как было отказаться? Об этой истории толковали немного, да и то лишь по нескромности Нуармутье, который, узнав о ней от маркиза де Буази, разгласил ее в свете; но и это не повлекло за собой преследования, и я остался при своей сутане и двух дуэлях.
Позвольте мне, прошу вас, сделать тут небольшое отступление о природе ума человеческого. Вряд ли можно было найти в мире сердце более великодушное, нежели у моего отца, — я решаюсь назвать его твердынею добродетели. И однако же, несмотря на описанные дуэли и любовные похождения, он по-прежнему делал все, чтобы посвятить Церкви душу, наверное, менее всех на свете пригодную для служения Богу: особенная привязанность к старшему сыну и надежды на архиепископство Парижское, принадлежавшее членам нашей семьи 12, толкали его к этому. Сам он этого не чувствовал и не сознавал, я готов даже поклясться, что и он [9] поклялся бы от чистого сердца, будто единственным его побуждением в этом случае была боязнь опасностей, какими грозила моей душе военная стезя; вот сколь справедливо утверждение, что заблуждаться более всего свойственно как раз благочестию. Разнообразные ошибки проникают под его покров и прячутся под ним; оно оправдывает всевозможные химеры, и самые добрые намерения не способны стать на его стезе порукою безгрешности. Словом, несмотря на все, что я вам поведал, я оставался особой духовного звания; впрочем, это продолжалось бы недолго, не случись происшествия, о котором я вам сейчас расскажу.
Старший в нашем роду, герцог де Рец 13, в эту пору, по приказанию Короля, расторг заключенное несколькими годами ранее соглашение о брачном союзе между герцогом де Меркёром и его дочерью. Вслед за этим он без промедления явился к моему отцу и весьма обрадовал его нежданной вестью о том, что намерен выдать дочь за своего двоюродного брата, чтобы таким образом объединить наш род. Мне было известно, что у невесты есть сестра, владеющая восемьюдесятью тысячами ливров дохода, и я тотчас подумал о возможности двойного союза. Зная все обстоятельства, я не мог надеяться, что девицу посватают за меня, и решил сам устроить свою судьбу. Угадав, что отец, который, быть может, предчувствовал дальнейшие события, не имеет намерения везти меня на свадебные торжества, я сделал вид, будто смирился с уготованным мне поприщем. Я прикинулся, будто уразумел наконец справедливость постоянных на сей счет увещаний родных, и так исправно играл свою роль 14, что все вообразили, будто я совершенно переменился. Отец решил взять меня в Бретань с тем большей легкостью, что я не выразил к тому ни малейшей охоты. Мы застали мадемуазель де Рец в Анжу, в замке Бопрео. На старшую я смотрел только как на сестру, но в мадемуазель де Сепо — так звали младшую — сразу увидел свою возлюбленную. Она показалась мне красавицей: ослепительная кожа, вся — розы и лилеи, восхитительные глаза, прелестный рот, в сложении изъян, впрочем не столь уж заметный и весьма основательно прикрытый видами на восемьдесят тысяч франков доходу, надеждами на герцогство Бопрео и множеством воздушных замков, которые, однако, я строил на земном основании 15.