— Вы ведь Изида Киевская, — сказала женщина вдруг, проигнорировав Дашину реплику. Ее голос звучал повелительно. — Я вас сразу узнала. Со мной служила ваша соратница. Бывшая княгиня Шаховская, первая военная летчица.
— Да она, — поджала зубы Изида, — даже толком никогда не летала. Только романы в авиотряде крутила. А после…
— Знаю. Ее обвинили в шпионаже. Царь заменил ей смертную казнь на пожизненное. Теперь она с нами… Но она вам не чета! Я видела три ваших смертельных трюка. Не думала, что вы такая… молодая. Вы как Коллонтай. Говорят, в юности она выглядела старше своих лет, а в 35 стала казаться 30-летней. Знаете, сколько ей сейчас? 45 лет!
— Сколько?!
— А больше 25 не дашь, как и вам. Недаром ее ведьмой зовут. Вас тоже…
— А вас? — показала зубы Землепотрясная Даша.
— И меня, — рыжая товарищ засмеялась. Ей явно понравилась Дашина реплика. — Нас всех. И Женю, и Фиру, и Лару. Она даже родилась 1 мая на Вальпургиеву ночь. И такая красавица… Вы слыхали, что именно Ларочка Райслер поднялась на крейсер «Аврора» и приказала дать залп к началу октябрьского восстания?
— Восстание начала… Ларочка Райслер? — Чуб опустила удивленное слово «какая-то».
— Вы ж ее знаете.
— Откуда?
— Она обожает ваши стихи. Говорит, они помогли ей прояснить смысл ее жизни. Она даже писала вам письма.
— Не знаю… Мне столько баб пишет. Я не читаю, — ощерилась и отодвинулась Чуб. — При чем тут вообще мои стихи к революции?
— Я только хотела сказать, что теперь всех нас зовут ведьмами. И не без оснований! — товарищ Роза внезапно засмеялась, запрокинув голову, кривой шрам на ее шее изогнулся в ухмылке. — И вас, и Лару, и Шуру. А товарищ Роза во-още назвала себя Демоном.
«Во-още» рыжая произнесла, точно копируя Дашину интонацию.
— Роза — это вы о себе? — угрюмо спросила та.
— Роза Землячка. У нас в революции сплошные Розы… Она, я, Люксембург. А у роз есть шипы. Землячка ведь и ваша землячка. Вы тоже родом из Киева? — товарищ опрокинула второй стакан и помрачнела лицом. — Не нравится мне ваш Город. Видно, для ведьм здесь слишком много церквей, — опять засмеялась она. — Однажды мы снесем их все! Правильно товарищ Евгения Бош в 1917 году перенесла правительство в Харьков…
— Бош? — где-то Чуб слышала это имя, и не только в магазине бытовой техники.
— Глава первого советского правительства Украины, — отчеканила Роза.
— Наше первое правительство возглавила женщина?
— Так вы из-за границы, — сделала вывод товарищ. — Иначе бы вы не могли не слышать про Женечку Бош. Она же — легенда. Символ революции в ваших краях. Как Шурочка в Петербурге… Не зря говорят: в стране только два настоящих революционера — товарищ Ленин и товарищ Коллонтай. Что б он без нее делал…
— И что бы он делал? — Даша помнила, что жена Ленина носила другую фамилию. Но что Ленин делал с Шурой за спиной у жены и делал ли что-то — так далеко ее исторические познания не распространялись.
— Ничего. Ничего без нее бы не вышло… Вы сами знаете, Шура тоже уважает ваши стихи. И товарищ Роза Землячка. А я…
Товарищ Роза № 3 замолчала. На небольшой эстраде кофейни крупноносый молодой человек, вскользь просветивший Чуб по поводу морковного чая, как раз читал свое стихотворение:
— Поэты, — презрительно протянула товарищ Роза, — самый хлипкий из всех материалов. Можно сломать двумя пальцами. Хотите правду? За ваши стишки я б вас расстреляла как контру. Но вы ведь не поэтесса… Вы — авиатор! Я видела вас в небе. Вы — лучшая. Вы ничего не боитесь. Я всегда хотела быть такою, как вы… Понять, что вы чувствуете там, — она подняла палец вверх. — На вершок от смерти. Вы хотели пойти в театр… Так приходите лучше сегодня ко мне. У меня — настоящий театр. Революционный! Вы увидите незабываемое зрелище. Придете?
— Так вы режиссер, — властные повадки товарища Розы разъяснились. — А красивые парни у вас там имеются?
— Для вас найдем самых красивых. Вы каких предпочитаете? Блондинов, брюнетов?
— Они у вас, верно, покладистые, — понимающе осклабилась Чуб.
— Покладистей не бывает, — проявила ответное понимание Роза. — А знаете, у меня в театре на стене висит ваш портрет. Если бы я не была большевчикой, я б сказала, что боготворю вас… Возьмите адрес, — женщина быстро написала на салфетке «Розы, 13». — Мне нужно идти. Я буду вас ждать. Вы поймете — мы с вами похожи…