232. Действительно, как внешняя площадь царской резиденции причастна была бы внушительности внутренних помещений, уступая последним, но позволяя догадываться по меньшему о более значительному так от города распространилось некоторое сходство на территорию вне стен, так что, выезжая, ты скажешь, что в меньшем масштабе видишь то, что покинул, я въезжающему загородная местность предвещает, что он встретит в городе.
233. Итак все одного и того же вида, а местность к западу, Геракл! как побеждает все прочее, всякое описание! И это одно стоить увидать, выслушав же с величайшим удовольствием, с чужих слов не составишь себе надлежащего понятия.
234. Тотчас за воротами по левую сторону открывается разнообразие садов и прелесть вилл [38], обилие источников, и дома прячутся в тени древес, и покои, что высятся над деревьями, и роскошь купален, место, подобающее Афродите и её сыну — стрелку. На дальнейшем пути по обе стороны дороги ты видишь массу виноградников, красивые дома, розовые насаждения и всякую растительность и орошение, π одно влечет к себе, другое тянет к себе в свою очередь, и среди подобной утехи ты достигнешь наипрекраснейшей Дафны.
{38 Так переводим здесь καταγωγαί. Moжет быть, дачные постройки, приюты, убежища.}
235. О ней ни сказано еще ничего по достоинству, ни будет сказано, разве придет мысль богу с Музами воспеть эту местность.
236. Эту дорогу из города в предместье я с величайшим удовольствием назвал бы бахромой эгиды, коею Гомер вооружает Афину. Так вся она — золотая и завершается колофонским золотом — Дафной.
237. Ее увидав, невозможно удержаться от крика, не прыгать, не скакать, не считать себя счастливым за это зрелище, не чувствовать себя как бы окрыленным удовольствием. То то, то другое, всюду, чарует, изумляет, одно приковывает к себе внимание, другое влечет,—и взоры облиты блеском, что заставляет зрителя оглядываться во все стороны,—храм Аполлона, святилище Зевса, Олимпийский стадий, театр, источник всякой утехи, обилие, толщина и высота кипарисов, тенистые тропы, хоры певчих птиц, легкое дуновение ветерка, запахи, приятнейшие благовоний, величавые приюты, виноградные лозы, ползущие в мужские покои, сады Алкиноя, Сицилийская трапеза, рог Амалфии, полное пиршество, Сибарис! Какую купальню ни изберешь для мытья, ты пренебрег еще восхитительнейшею.
238. Местность эта так благоприятна для организма, что, если удалишься после недолгой побывки, уйдешь с более здоровым цветом лица. На вопрос же, чему ты больше всего порадовался, затруднишься ответить. Так все соревнует одно с другим. Нет такого сильного, необоримого, упорного недуга, который, не изгнала бы Дафна, но, лишь приблизишься к этому месту, и все удручающее пропадает. Если боги, действительно, покинув небо, сходят на землю, мне кажется, они здесь пребывают и заседают со смертными, так как лучшего для них местопребывания и не могло бы быть.
239. Если таково то, о чем я рассказал, не таково оно по количеству, чтобы избыток красоты терял свою дивность по незначительности причастного такой красоте, как, например, не пять домов, садов семь, кипарисов триста, бань три, но прекрасно все, как нигде в другом месте, но еще многочисленнее, чем прекраснее.
240. Она обладает каждым из этих предметов в таком количестве, что лишь из уважения к городу осталась на положении пригорода, при желании же поспорить с городами в состоянии победить во многом, она, которая всех тех из римлян, которые являлись ее обозревать, победила, убедив не восхвалять более Италию, как не способную потерпеть поражение в такого рода вещах.
241. Главным же предметом из красот Дафны, полагаю, и всей земли, являются источники Дафны. Ведь нигде земля не породила таких свойств орошения ни для взора, ни для пользования. Это резиденция неких Нимф и самая чистая и прозрачная влага их дара.
242. Иной, пожалуй, выразился бы, что богини не менее тешатся этою местностью, чем Зевс Пизою, Посидон Истмом, Дельфами Аполлон, Лемносом Гефест. И если нужно верить. что Нимфы обитают в водах, мне кажется, прочие они посещают, чтобы лишь взглянуть на них, а эту местность, подобно царям, сделали своим акрополем. Верю и тому, что три богини, когда они спорили о красоте, здесь скорее, вымывшись, явились на суд, чем там, где говорить предание.
243. Кто, став около них и увидав воду, вытекающую из самых устьев и несущуюся вдоль каждой из двух стен храма, не подивится обилию, не изумится красоте, не почтить как божественную, не коснется её с удовольствием, вымоется с еще большим, испьет с величайшим? Ведь она в одно и то же время и студена, и прозрачна, и наиболее пригодна для питья, и уснащена прелестями, и мягка в соприкосновении с телом человека.