2. Я же, давно уже всматриваясь в людские обстоятельства, которые всех одинаково приводят в некое рабство, не раз, за долгие годы, оплакивая прочих и себя, желал бы чтобы одно из слов было упразднено, так как соответствующей ему вещи не существует.
3. Гораздо раньше меня это подметил поэт Еврипид, сочиняя „Гекабу". Именно, когда Гекаба молить Агамемнона посодействовать ей в мести Полиместору, Агамемнон побоялся, как бы его не оклеветали перед войском в том, что он озабочивается интересами врагов вперед своих, а старуха, видя, что одно и то же лицо и властвует над ахейцами, и боится ахейцев, сказала:
«Увы!
Средь смертных нет такого, кто —свободен:
Он раб иль денег или собственной судьбы,
Души веленьям следовать помеха
Народ, закон»,
Вызывает рабство и это, вызывает его и немало других условий.
4. Вперед надо рассмотреть, рабствует ли человеческий род, а божеский не имеет над собой владыки. Итак мое мнение, что божество властвует над людьми, а не рабствует никому, если же привлечем к суждению поэтов, они нам внушат нечто иное.
5. Ведь когда Кронос падет с неба, а воцарится Зевс, и в свою очередь станут замышлять сковать его
„Гера, с ней Посидон и богиня Паллада Афина",
и он попросить помощи из моря и будет признателен за спасение от оков Фетиде, что это за свобода Зевса? Какова же свобода прочих богов, когда Зевс их пугает угрозами и отклоняет от тех действий, которые они желают предпринять?
6. Да и ярмо любви они распространяют чуть не на всех. И вы знаете любовные связи Зевса и Посидона, Аполлона, Ареса, Гефеста, Плутона, но знаете, что и богинь поэты не избавили от ига. Α разве любить не значит то же, что рабствовать?
7. И Пифия, утешая лидийца Креза, бывшего пленником персидского царя Кира, говорить: «И богу невозможно избежать предназначенной судьбы». Об этом довольно, а Мойр признаем за неких богинь, определяющих долю людей пряжею, но ни сильнейших, ни слабейших, чем прочие боги.
8. У тех же, которые утверждают, что они свободны, отнимает свободу, во первых, то, если он не властен поступать так, как захочет, но вынужден исполнить
«Все, что выпряла Мойра нитью ему при рожденьи,
В пору, как мать родила».
Вот, например, желаю я плавать и зарабатывать деньги в гаванях, а Мойра влечет меня к суше, быкам, борозде, посеву, серпу, гумну, и отвлеченный от того, чего желал, я живу в занятиях, каких не желаю, как другой, который хочет обрабатывать землю и в безопасности иметь скромный добыток, посаженный на корабль Мойрою, вместо пашни бороздит море, малой долей бортов отделяемый от смерти. Другой, увлекаясь риторикой, посещает учителя гимнастики, добывает известность физическою силою и носит венок из Олимпии, а кто стремится к венку из Пизы, занят красноречием.
9. И вообще во многих случаях можно наблюдать борьбу личных стремлений с Мойрами и всюду победа оказывается за последними. Так, один, избегая брака, женится, а безбрачный прожил, принося жертвы Браку. И бедность, и богатство, и дети, и бездетность, и большие или меньшие средства к жизни отсюда. 10. Почему же ты жалеешь слугу и и называешь рабом за то, что его поступки зависят от мановения твоих бровей и некие бразды наложены на него твоею волею, сообразно коей одно он сделает, от другого воздержится? Ведь и тобой водительствуют решения Мойр вернее, чем кормчий кораблем, и ты не в состоянии был бы, противодействуя им, стать свободным и преодолеть их предначертания.
11. Есть люди, которые не называют Мойр, а винят во всем, зле и добре одинаково, Судьбу, и одобряют того, кто изрек: «Судьба — дела смертных», как будто она делает видными людей скромных, а видных людей принижает и, в свою очередь, вновь тех и других возвращает в прежнее положение и у того отнимает богатство, тому дает.
12. Они полагают, что и война, и мир, и здоровье, и недуг, и вообще все, что выгода или вред людям, все это, прошедшее, настоящее и будущее, — воля Судьбы. Нам же невозможно ни судиться с нею ни требовать возмездия, ни положить конец её владычеству массой войска, как лакедемоняне владычеству Пизистратидов.
13. Чем же больше раб — твой раб, чем ты — Судьбы, если, как с того ты и плащ снимаешь, если гнев овладеет тобою, и посылаешь на мельницу, так тебя она лишает состояния и посылает к дверям людей, могущих подать? Ведь если ты и благоденствуешь до конца, с её соизволения не изменилось твое положение а сам для себя ты не закрепил его нимало, как и раб не может оставаться в благополучии, помимо воли своего хозяина, но что для них мы, то она для нас. Итак, это рабство откуда то свыше и, может быть, с неба. Ведь надо думать и для Судьбы поставлен трон на небе, если она и не значится в числе двенадцати богов.