{6 Срв. orat. de Antiochi uxore, § 6, pg. 65, 18, говоря о затруднениях в обеспечении хлебом голодавшего населения Антиохии при Филагрии (comes Orientis с 382-го года), Либаний пишет: «Этого было недостаточно для поправления дела. Предстояло вернуть с гор и из пещер, где они укрылись, хлебников», и о своем личном вмешательстве в этом случае ритор сообщает и здесь, и в своей автобиографии, § 226 sq. (vol I pg. 182 sq. F): «Все обещания, кроме одного, моего, оказались слабыми. Когда же я сказал, что бояться нечего, и эта молва распространилась в горы и ущелья, каждый еще до вечера — у себя (в пекарне)».}
{7 Т.е., январские календы (385 г.), Sievers, S. 1G6, Anm. 93.}
{8 Срв. cod. Theodos. XII 1, 39. 80. 85, и у Либания ниже, во 2-ой речи Против Икария, § 4.}
{9 «Не таков был этот хваленый благородный человек в отношении к бедняге Гермию, но знатного бедняка, дважды справлявшего банную повинность, не провинившегося ни в чем, а по его мнению виноватого, он погубил бичеванием. Разве не погиб тот, у кого изувечено было одно плечо?» II 5 0. В перечислены пострадавших от жестокости Икария в 24 5 2-ой p., pg. 57, 13, еще раз встречаем имя Гермия.}
14. Угодно, скажу тебе и о хваленой страже, воинах, что стоят в воротах города, для которых недозволение земледельцу вывозить из города больше двух хлебов только предлог, на деле же они продают им право вывоза. Тому, от кого не получали взятки, они не позволяли вывозить и разрешаемое количество, а, кто им давал, тем предоставлялось увозить столько, сколько угодно им было [10]. Пренебрегши своей обязанностью, они действовали в целях личного обогащения. А ты, знал ли, но не гневался на них, не знал ли, был преступен: одно дело небрежности, другое измены.
{10 Об этом распоряжении и о других стеснениях для поселян, посещающих город, см. orat. L, За земледельцев, о барщинах, в конце ПИ-го тома издания Forster'b, особ. § 29: «а грабительство стражи при воротах, доискивающейся чуть; не узд ослов, других ремней и веревок и припрятанных хлебов? но страж готов считать себя гуманным, если сверх прочего не отнимет и хитона» (наше: «раздеть до рубашки»).}
15. Какое может для него быть оправдание и в тех не-порядках, какие являются общим злом и для горожан, и для поселян. Я говорю о мусоре, вывозить который он распорядился на чужих ослах, когда следовало заставлять делать это своими. Что работа эта тяжела, доказывают слезы тех, кого насильственно привлекаюсь к ней [11]. Что это несправедливо, о том он сам? свидетельствует своим запрещением. Недавно еще. при самом вступлении у нас в должность застав этот обычай в широком употреблении, тотчас он отменил подобное бремя, принесши тем существенное облегчение рынку [12]. 16. Но тот, кто считал это мероприятие недопустимым и вредным для города, и- заявлял, что ему стыдно за тех, кто допускал такую льготу, по чьим словам, правитель, дозволяющий подобное, не заслуживает даже именоваться так, сам давал эту льготу. Если летом, все равно был неправ к тем, если и зимой, еще более тяжкая несправедливость, так как мусор обращается в грязь частью на месте, частью от наносов, производимых ливнями. Когда, следовательно, один и тот же человек одно и то же запрещает и дозволяет делать, разве сам он, не осуждает себя в недобросовестной льготе?
{11 Об этой тяжелой повинности сельского населения при посещении им города см. в этой же речи За земледельцев, § 16 след. Либаний возмущается особенно тем, что и частные лица, заручившись на то особым разрешением властей, в коем назывались те или другие ворота города, посылают к ним своих слуг и те силою, палочными ударами гонят выезжающих на место свалки мусора от построек.}
{12 См. в речи За земледельцев, § 28: «у кого есть, государь, мешки из под пшепицы. ячменя и тому подобного οί των αάκκων νψάνται «ткачи мешков» упоминаются Либанием, как особые мастера, orat. XXX, pro templis, § 46 v. fin., pg. 113,7. F;, еще не такая беда. Но ту же службу приходится нести и тем, что привезли сено, за отсутствием мешков они употребляют взамен его плащ, а тот от этого носится».}
17. Взгляни, пожалуйста, и на другую перемену, ту, что тот, который избегал трапез и попоек, чем приходилось огорчать и людей самых влиятельных, стал всюду являться на приглашения, не разбирая, кто его зовет, для него всякий стал достоин, кто только умеет величать по чину. Выходит, что те, кто в том винили других, стали уж не так относиться к делу.
18. Неподобающей представляется и эта милость, гораздо хуже та, о которой скажу сейчас. Где сейчас числится плешивый [13]? В ряду твоих приближенных. Где быть повелевал ему закон? В составе подчиненных Евмолпия [14]: закон справедливо требовал возврата беглеца. Как же это произошло? Ты бы отдал его, повинуясь закону, но по просьбе известных тебе лиц оставить его на его посту, даешь это снисхождение, ты, который явился к нам стражем законов, который и терпеть бы не стал тогда таких речей. А тот, осмелев в просьбах, останавливаем тебя окриком и осуждает твои решения, слова его представляются справедливыми и он ловить тебя, самого тебя сажая судьею, а освободившись от тех страхов, каким предавался, шествует по городу, внушая страх другим. Α те, кто для него того добились, радостно взирают на него в его довольстве.