Первым вышел папа и сказал, что пора ложиться спать. Ночью я никак не могла уснуть и долго ворочалась с боку на бок. Надо было сразу спросить у папы, что они решили, но я не спросила. Я не привыкла задавать вопросы, сама не знаю почему. Сирик тоже такой. Все равно папа сам завтра скажет, - подумала я, и заснула.
На следующий день я узнала, что через неделю, уезжаю в школу-интернат, который находится в Йенвилле, на поезде двое суток пути. Еще я узнала, что поеду не одна, а с тетей Леей и с Вик. Как же я сама не догадалась об этом? (усмехнулась я про себя).
Папа был сильно расстроен из-за моего отъезда, Сирик без конца хныкал, действуя мне на нервы, и только мама радовалась. Даже усталость в движениях не так сказывалась как обычно.
Йенвилль, Йенвилль, с восторгом повторяла я. Быстрее бы уже. А то это болото меня уже засасывало. Я тогда и не подозревала, что это последние дни, когда я была с моей семьей.
2. ШКОЛА – ИНТЕРНАТ
Дорога была ужасна. Я, конечно, не очень любила тетю Лею, и ее дочь. Но в эту поездку я их обеих возненавидела. Они говорили без конца, не умолкая ни на минуту. Я привыкла подолгу молчать, а этот поток речи меня очень утомил. Наконец дорога подошла к концу. Мы нашли такси и поехали в школу.
Большое отвратительное здание мышиного цвета. Куда ни кинешь взгляд, везде одни женщины. Я и Вик остались ждать в приемной комнате директрисы, а тетя зашла в кабинет. Через минуту, они вышли.
Директриса была старой девой. На ней было надето отвратительное серое одеяние. Я сморщилась, а Вик хмыкнула. Скрипучим голосом учительницы, директриса назвала нас по имени. Надо же не ошиблась. Меня назвала Нитой, и кузину – Вик. Если бы тетя нас описала, то наверняка директриса не узнала бы нас по ее описанию. Видимо сама догадалась.
Нас устроили на втором этаже, в комнате №222. В комнате нас стало трое. Я, Вик и Мара. Наша неуклюжая Мара. Так мы стали жить. Я быстро взяла инициативу в свои руки, и Мара скоро стала моей добровольной рабой. Про Вик я ничего не хочу говорить, она всегда была, большая, медлительная и тупая. Только ее родная мать этого не видела. В классе нас было 50 девочек. И каждая была в каком-нибудь «клане». Так как я не хотела ни к какому клану присоединяться, я создала свой.
К концу семестра у меня уже было 10 «волонтеров» и 5 «рабов». Волонтеры могли прыгать из клана в клан, рабы никогда. Мара была самая верная моя «рабыня». Не знаю почему, но мои «рабы» и «волонтеры» мной восхищались, особенно внешностью. Я не считала себя красивой, и это лизоблюдство меня раздражало.
Первый год моего пребывания в школе подходил к концу, когда это началось.
- Тебе не кажется, что эта Ниита стала слишком задаваться? – услышала я, стоя у порога нашего класса. Это был голос моей конкурентки Симы. Она была очень красива. Ее родители были влиятельные и богатые люди.
- Ниту даже директриса боится, у нее злой язычок, и она может так проехаться насчет тебя. Лучше не связывайся с ней, – робко прозвучал ответ.
- С тобой без толку разговаривать, - возразила Сима. Вик разговорчивей тебя, тем более она уже со мной говорила о нашей «принцессе». Мы решили ей устроить бойкот. Ты должна присоединиться к нам. Уже все знают. А с завтрашнего дня, мы решили, что с ней никто не будет общаться. Ну? Чего ты молчишь? Маара! Ты присоединяешься к нам? Бойкотируешь Ниту, как и мы?
- Не знаю, нет, я не могу, - с запинкой ответила Мара.
Я не стала дальше слушать и побежала в свой любимый уголок, в школьную библиотеку. Там я могла находиться часами, читая и размышляя. Я вам всем покажу! Решили устроить мне бойкот?!?! Посмотрим, кто кого! Вот дрянь, эта Вик! Я всегда думала, что она глупая корова. И вот эта глупая корова додумалась до бойкота! Неужели она сама придумала? Нет! Вряд ли! Наверняка – это Сима, или они вместе. Не важно. Надо что-то предпринять.
- Привет Нита! – услышала я шепот.
Это был Кен. Он был у нас в школе вроде сантехника, плотника, садовника и т.д. Директриса любила таким образом экономить. Он мог достать какой угодно товар, от лака для волос и до парика. Ему было лет 28-30, маленького роста, худенький и кривой как крючок. У него пахло изо рта, и одевался он неряшливо. Часто, насмехаясь над ним, я предлагала ему поменять зубную пасту, и сменить портного.