- Наверно их поменяли, - сказала она.
- Зачем это нужно? - спросила директриса у меня.
- Не знаю, - ответила я. У меня нет врагов. Я со всеми дружу.
- Хорошо я это выясню. А тебе следует быть осторожнее. Ты поживешь пока здесь, до выяснения обстоятельств, - строго проскрипела она, и ушла.
Прибежала Мара, но я не стала с ней разговаривать и попросила медсестру, чтобы никого из моего класса ко мне не пускали, мотивируя тем, что боюсь.
Потом прибежал Кен, он все слышал и весь кипел от злости, что кто-то меня хотел отравить. Я рассказала ему, что мне объявили бойкот, но не думала, что до такого дойдет. Он решил, что это одна из девочек нашей комнаты, на это я возразила, что ношу витамины в сумке и многие знают, что я их пью. Он спросил, а кто знает, что у меня аллергия на «Спитарин». Я ответила, что никто, хотя моя тетя Лея знала. Может, она могла рассказать Вик. Но потом я добавила, что Вик не могла такого сделать, может, она просто кому-нибудь об этом говорила. Я пыталась уговорить Кена, чтобы он оставил это дело. Но он продолжал настаивать на своем. Тогда я велела ему, наказать их. Пусть просто не достает им ничего! Ведь каждая ему что-нибудь заказывала. Например, Сима, постоянно брала у него краску для волос. Она их обесцвечивала. Он согласился.
Прекрасно! Все шло по моему плану. Я была довольна. Я попросила у медсестры ручку и бумагу. Надо было переходить ко второму пункту моего плана, и стала ждать. Наконец вечером пришла медсестра и сообщила мне, что пришла Мара, умоляет, пустить ее ко мне, плачет и все просит. Я решила, что пусть войдет. Она вбежала, стала плакать, рыдая проговорила, что всех девчонок ненавидит, что это они решили мне устроить бойкот, и уговаривали ее присоединиться к ним. На что она категорически отказалась, хотела мне об этом рассказать, но я почему-то с ней не разговаривала, а потом случилось мое отравление. Она уверена, что это Сима с Вик. Она хотела пойти и все рассказать директрисе.
Я велела ей замолчать и перестать реветь. Затем добавила, что и без нее знала о бойкоте, и спросила Мару, со мной она или с ними. На что она воскликнула, что конечно же со мной.
- Тогда а-ля гер ком а-ля Гер (на войне как на войне)! – сказала я и добавила. - Завтра же до первого урока, когда все соберутся в классе, расскажи, о том, что произошло сегодня со мной, и зачитай всем вот это письмо.
Я отдала ей письмо и строго настрого приказала открыть его только при всех. - Это очень важно, - повторяла я.
Я боялась, что, прочтя сейчас, она побоится прочитать при всех. Это был мой ультиматум. А содержание моего письма было таковым:
ЗА ВАШЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО, Я ОБЪЯВЛЯЮ ВСЕМ БОЙКОТ!
Я НЕ БУДУ С ВАМИ РАЗГОВАРИВАТЬ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ВЫ У МЕНЯ НЕ ПОПРОСИТЕ ПРОЩЕНИЯ! НА ВАШЕЙ СОВЕСТИ БЫЛО БЫ МОЕ УБИЙСТВО! ТОЛЬКО ЧУДО МЕНЯ СПАСЛО! ЧТО ЖЕ Я ТАКОГО СДЕЛАЛА, ЧТО ЗАСЛУЖИВАЛО БЫ УБИЙСТВО?
МНОГИМ ИЗ ВАС Я ПОМОГАЛА, ЧУТЬ ЛИ НЕ КАЖДАЯ О ЧЕМ-ТО МЕНЯ ПРОСИЛА!
НУ ЧТО Ж! РАЗ ХОТИТЕ ВОЙНУ, ПОЛУЧАЙТЕ!
Письмо, конечно же, было смешным, но я на это рассчитывала. В каждой строчке этого письма сквозила обида девочки, которую незаслуженно обидели. Я с нетерпением ждала Мару. Результат не замедлил себя показать. После обеда прибежала Мара и рассказала, что сделала, как я велела, вначале все были очень возмущены письмом, потом долго спорили. Постепенно стали коситься на Симу и Вик. А потом и открыто заговорили о том, что это они подговаривали всех устроить мне бойкот. Еще говорили о том, что я никого не выдала директрисе, несмотря на то, что могла бы отомстить. И, наконец, они решили, все придти ко мне и попросить прощения. Я не ожидала, что все так быстро разрешиться, ведь был еще Кен, мой запасной вариант.
Весь класс пришел меня навестить. Девочки стали просить прощения, я отвечала, что не надо, что я сама погорячилась, что мое письмо от обиды на них. А сейчас я уже не сержусь. Попросила также, Симу и Вик на меня не сердиться, если им есть за что.