- Проклятые! Все предатели! – кричал Смоллетт.
- Я не марионетка! – сказала я и ушла.
Я поехала за своими вещами к Смоллетту, меня привез Жан-Пьер.
Пока я собирала вещи, старик сидел, тяжело дыша, молча и пристально наблюдая за мной.
- Ты молодец, Ниита. Очень ловкая девочка, - наконец произнес он.
- Ты сам виноват, ты хотел меня, ты обманул меня. Ты слишком любишь властвовать, Смоллетт! Я не позволила бы себя унижать! Никогда! Но теперь мне все равно! Даже, если бы ты все отнял у меня. Я все равно счастлива! Я вернула свою любовь! Я вновь его нашла!
- Кто он?
- Он - Жан-Пьер! Нищая, но я бы ушла от тебя, - засмеялась я.
- Ах, ты негодница! Ниита! Не смей! Слышишь! Ты должна остаться со мной! Я очень богат! У меня миллионы! Они все твои! Я оставлю наследство тебе. На эти деньги, ты можешь купить три таких компании, как эта. Ниита! Останься! – кричал он.
На меня напала злость, проклятый старик, был мне отвратителен. Я подбежала к нему. Мне хотелось убить его. Оглядев комнату, я увидела его любимую китайскую вазу. Она стоила состояние. Я схватила вазу и бросила ее. Она разбилась.
- Ууфф! - сразу почувствовав облегчение, вздохнула я.
Больше не обращая на его крики внимания, я потащила чемодан к двери. Вдруг я услышала хрип. Оглянувшись, я увидела Смоллетта на полу, он хрипел и пытался дотянуться до журнального столика. Первая мысль была, броситься к нему. Видимо он искал свой ингалятор. Но я стояла и смотрела. Он посинел, глаза стали бессмысленными.
- Что я делаю? – подумала я, и бросилась к столу. Ингалятора не было. Я стала искать. Ну, где же он? Я же видела, совсем недавно, он лежал на столе. Где ингалятор? Я побежала к телефону и вызвала врача. Ингалятора нигде не было!
- Проклятый старик! Не смей умирать! Не смей! Где твой ингалятор? Где? – кричала я, изо всех сил тряся Смоллетта.
Он уже перестал хрипеть. Приехал его врач, пытался его спасти, но было поздно. Смоллетт умер. Меня душила злость. Только я еще не понимала на кого. На Смоллетта или на себя. И как в насмешку, я вдруг увидела ингалятор. Он лежал под осколком разбитой мною китайской вазой. Видимо, когда я размахнулась и кинула вазу, ингалятор упал со стола, и под осколками его не было видно.
- Все кончено! Все плохо!
Похоронить Смоллетта, мне помог Обли. Он решил все проблемы с акциями и наследством. Все свои деньги Смоллетт оставил племяннице. 50% акций, я переписала на Обли. А между сотрудниками компании я поделила 25%. Дом Смоллетта я отдала его племяннице, он мне был не нужен.
Я хочу быть счастливой, но почему мне так плохо?
17. ПРОЩАНИЕ
- Жан-Пьер, Жан-Пьер! – повторяла я как молитву. Только мысль о нем, меня поддерживала.
Я бросила работу. Я не могла уже никого из них видеть. Все напоминало мне об обстоятельствах смерти Смоллетта. Виновата ли я в его смерти? Да! – кричала моя душа. Нет! – кричал мой разум. Я разговаривала с его врачом. Он мне сказал, что даже, если бы я нашла ингалятор, то неизвестно, выжил ли бы он.
Я знала, Жан-Пьер меня любит! Очень любит. Мы прожили с ним целый год. Но мысль о смерти Смоллетта, разделяла нас. Так мне казалось. Моих мучений он не понимал. Говорить ему все, что я чувствовала, я боялась. Страх, что я опять его потеряю – убивал меня. Я мучила себя вопросами о том, где он бывает, с кем бывает, вдруг он меня разлюбил. С каждым днем мне становилось хуже. Я сидела дома и ничего не делала. Не могла читать, не могла работать. Оживала только, когда приходил Жан-Пьер с работы. Я была уже не я.
- Я так больше не могу! Жан-Пьер!
- Что такое? Что с тобой? Я никак не могу понять тебя! – раздраженно произнес он.
- Ты был прав! Я чудовище! Ты отдалился от меня, а мне плохо! Я не могу больше молчать! Даже если ты бросишь меня, я скажу!
- Эдмея! В чем дело?
- Я не Эдмея! Я Ниита! – закричала я.
- Прости Ниита! Успокойся! Расскажи мне, что тебя мучает?
- Я убила Смоллетта! – холодно произнесла я.
- Как это? – ужаснулся он. Что ты такое говоришь?
Я рассказала ему о том, что произошло в тот злополучный вечер.
Он попытался меня успокоить.
- Как ты не понимаешь? Ну, как ты не понимаешь? Все, кто меня любит или встречаются у меня на пути - умирают. Я не могу Жан-Пьер. Не могу! – плакала я.
- Ниита! Все в прошлом. Не надо так себя наказывать! Пожалей себя и меня.
- Я и жалею? – продолжала плакать я.
- Я чувствовал, что твоя любовь ко мне ненастоящая, но надеялся, что полюбишь. Ждал! Ниита, я тоже так больше не могу!
- Я люблю тебя Жан-Пьер! О чем ты?
- Нет! Ты меня не любишь! Я просто был для тебя сказкой. А когда сказка стала явью, я перестал быть тебе нужен. А любишь ты другого человека, и всегда любила.