— Во всем! — заметила Жоржетта, поднимаясь на колени и приподнимая его. — Надеюсь, твой цыпленочек тебя не разочаровал?
— Ласточка, счастье мое, ты же не думаешь, что я мог…
И без дальнейших слов Пирс просунул руку ей под рубашку, на грудь. Она ахнула. Он отдернул руку.
— Ласточка? — с сомнением спросил он. — Это правда ты?
Шаря в темноте, он снова коснулся груди Жоржетты, и она вскочила, словно подброшенная.
— Пирс, ты должен встать! Давай вместе!
К ее удивлению, он вдруг без усилия поднялся на ноги, как если бы внезапно протрезвел. Секрет такой внезапной перемены стал ясен Жоржетте, когда к ее груди снова потянулись его руки. На этот раз она не нашла в себе сил ни оттолкнуть их, ни отпрянуть. Сладкая дрожь прошла по ее телу при этом — первом за отчаянно долгое время — прикосновении.
— Это и в самом деле ты! — вполголоса заключил Пирс, привлекая ее ближе.
В этот момент Жоржетта не думала ни о чем, она просто позволила себе расслабиться в его объятиях, прильнуть к нему и забыть о том, что их разделяло. Объятие стало крепче, губы коснулись губ, потом отстранились, словно из страха разрушить этим прикосновением хрупкую реальность. У девушки вырвался невольный вздох сожаления.
— Моя ненаглядная, моя драгоценная Ласточка, я думал, что потерял тебя навсегда, но ты вернулась, ты снова со мной!
На этот раз губы прильнули к ее губам жадно и требовательно, в поцелуе была уже не нежность, а страсть. Руки блуждали по телу, едва прикрытому рубашкой, и со внезапным чувством отрезвления Жоржетта поняла, что надо немедленно остановить Пирса. Они не имели права ни на что, пока не высказана вся правда, пока не раскрыты все карты. А пока это был очередной обман с ее стороны и очередное заблуждение со стороны Пирса.
Но потом безумие вернулось, и она страстно пожелала, чтобы небеса подарили ей эту ночь, одну-единственную ночь, в обмен на клятву утром объяснить наконец все. Уверив себя, что молитва принята благосклонно, Жоржетта обняла Пирса за шею и погрузила пальцы в его волосы, отвечая на поцелуй. Она ощущала жар его тела и то, как оживает его мужская плоть от ее близости. Ее омыла волна ответного жара, бедра свело от давнего, но так и не ставшего привычным желания.
Наконец Пирс отстранился.
— Мне солгали, — прошептал он, — мне гнусно солгали! Когда я спросил, здесь ли ты, мне ответили ложью. Но я знал, ты где-то рядом, я это чувствовал всем сердцем. Все, что было нужно, это догнать тебя — и вот я здесь. Скажи, ты любишь меня? Любишь так же сильно, как я тебя?
Речь его была по-прежнему не слишком внятной, но тон поражал искренностью. У девушки сжалось сердце. Пирс только что сказал, что любит ее, и она тоже любила его, всей душой и всем сердцем. Но она предала его и покинула. Чем могла она возместить это? Только верностью и любовью.
— Да, я люблю тебя, но… — начала она, решив признаться во всем.
Пирс заглушил ее признание поцелуем, таким сладостным, что те немногие слова, что Жоржетта приготовила для объяснения, вылетели у нее из головы. Пальцы Пирса ласкающим движением скользнули вниз по горлу, между ключиц, и наконец нашли верхнюю пуговку рубашки. Девушка замерла, слыша только сумасшедший стук своего сердца в тишине каюты. Первая пуговка выскользнула из петли, потом вторая и третья. Остальных просто не было, так что рубашка раскрылась на груди, и руки оказались на ее теле, на огненно-горячей обнаженной коже. Жоржетта затаила дыхание, всем существом наслаждаясь лаской.
— Я знаю, что это сон, — вдруг услышала она хрипловатый шепот. — Ну и пусть! Никто не посмеет разбудить меня и прервать его!
Ее груди, которыми она недавно робко любовалась в одиночестве, налились до сладкой боли, и соски окаменели в предвкушении наслаждения. Поцелуй почти заставил Жоржетту потерять сознание. Она впилась пальцами в плечи Пирса, отчего тот пошатнулся, теряя равновесие.
— Нам бы лучше быть в постели… а кстати, где она?
— За твоей спиной…
Он осторожно двинулся в ту сторону, попутно стягивая рубашку с плеч девушки. При этом он коснулся ее обнаженного бедра.
— На тебе больше ничего нет? — со счастливым удивлением осведомился он.
Она что-то пролепетала в ответ.
— Это лучший сон в моей жизни, Ласточка! Не просто снова встретиться с тобой, но знать, что ты только и ждешь, чтобы мы занялись любовью!
Его пальцы скользнули к ее бедрам, и она затрепетала. Веки ее опустились сами собой, все мысли и чувства затуманились, кроме нетерпеливого ожидания.
В этот момент они оба наткнулись на край нижней полки. Пирс все-таки потерял равновесие и свалился навзничь, увлекая ее за собой. С громким стуком голова его ударилась об стену.