Несказанное облегчение охватило ее при мысли об отсрочке признания, сама мысль о котором заставляла содрогаться. Перед тем как улечься, Жоржетта достала из сумки полосу ткани, чтобы затянуть груди. Что ж, думала она, придется им потерпеть еще какое-то время, а раз уж ей с Пирсом приходится делить одну каюту на двоих, то и по ночам тоже. Она ощутила отголосок боли — груди, казалось, с каждым днем становились все чувствительнее и протестовали против оков все сильнее.
Девушка тронула вершинку одной из них — ту, которую целовал Пирс, — и вспомнила острое наслаждение от этого. Он еще многое делал с ней в эту ночь, и все было восхитительно плотским и бесстыдным.
Вот только все кончилось. Навсегда.
Жоржетта с трудом подавила рыдания.
Глава 15
Рано на рассвете она оделась и тихо покинула каюту. Было бы невыносимо находиться там в момент пробуждения Пирса, когда он осознает, что Ласточка была всего лишь сном.
Вот Пирс открывает глаза и понимает, что один в постели. Он озадачен и обводит взглядом каюту, но нигде нет никаких следов Ласточки. А вскоре, когда он наконец приходит к выводу, что спьяну придумал себе ночь любви, недоумение на его лице сменяется разрывающей сердце болью.
Итак, Жоржетта убралась подальше, зная, что, возможно, ей придется снова прибегнуть к лжесвидетельству. Когда она вышла на палубу трехмачтового парусника, глаза ее горели от невыплаканных слез, но на сердце была решимость выбросить Пирса из головы хотя бы на время.
Над головой вздымалась громада парусов, наполненных теплым тропическим ветром, туго натянутые канаты издавали слабое мелодичное гудение, словно втихомолку напевали что-то. Движение судна отдавалось в досках палубы мерной вибрацией. До сих пор девушке не приходилось плавать на данном конкретном типе судов, и ей показалось, что оно не плывет, а летит, едва касаясь гребней волн килем. Скорость была выше, чем у «Вестерли», так что приходилось придерживать шапочку рукой, чтобы не унесло.
Жоржетта заторопилась на нос. Покрепче взявшись за поручни, она проследила глазами линию бушприта, потом позволила взгляду унестись дальше, к горизонту, и снова вернулась к парусам над головой, белая громада которых представляла собой на редкость величественное зрелище. Нос калифорнийского клипера был сильно вытянут вперед, так что Жоржетта будто неслась высоко над волнами. В этом было ни с чем не сравнимое очарование.
— Попались, молодой человек! — послышался рядом женский голос. — Хочу заметить, что это мое любимое место на судне.
Жоржетта повернулась и оказалась лицом к лицу с высокой, элегантно одетой пожилой дамой. Лицо ее все состояло из резких линий, а пронзительные голубые глаза, казалось, заглядывали прямо в душу, однако, словно нарочно для того, чтобы сгладить первое впечатление, нос был усыпан симпатичными веснушками, а волосы легкомысленно вились.
— Я миссис Гейбл, — сказала дама и по-мужски протянула руку.
Поскольку Жоржетта и помыслить не могла поцеловать эту руку, она ее пожала и, судя по всему, поступила правильно.
— Рад познакомиться. Жорж Пакуин к вашим услугам. Мы с… с другом поднялись на борт в Гонолулу.
— Знаю. До этого каюта была свободна. Переборки, знаете ли, очень тонкие.
Каким-то чудом Жоржетте удалось не покраснеть.
— Прошу прощения за то, что пришлось стучать, — невозмутимо продолжала миссис Гейбл. — Надеюсь, теперь, когда вам известна эта маленькая деталь, вы не станете так громко разговаривать по ночам.
Девушка испытала громадное облегчение, сообразив, что соседка по каюте имела в виду ее вечерний монолог, а вовсе не то, что случилось позже.
— Превосходное судно, не правда ли? — спросила она, меняя тему.
— О да, — согласилась миссис Гейбл, заправляя выбившуюся прядь в узел рыжих с проседью волос на затылке. — Потому-то мы с мужем и путешествуем на «Великой герцогине», а не на любом другом корабле. Не так часто встретишь, чтобы и капитан, и матросы были вполне достойными людьми.
— Вы правы.
Жоржетта не могла нарадоваться новому знакомству. Миссис Гейбл, судя по всему, была из тех несгибаемых стареющих леди, на которых можно положиться в трудную минуту. В ее присутствии даже самый разнузданный член команды не решился бы преступить приличия.
— Интересно, когда здесь подают завтрак?