Жасмина снова вскочила на ноги, но только затем, чтобы ее охладил пистолет Бодро: дуло смотрело ей в живот.
— Сядь.
Когда она поспешно повиновалась, он добавил:
— Ну, дорогая, тебя удовлетворяют мои условия? Двадцать пять тысяч и твое тело на одну ночь.
Жасмина проглотила комок в горле и прилагала усилия, чтобы сдержать рвущуюся наружу ярость. Как бы ни была она разгневана требованиями Клода, но вид оружия, направленного на нее, заставил ее осознать, что ее главная цель сейчас — выбраться отсюда живой. Если она не возьмет себя в руки, то, несомненно, разозлит его до такой степени, что он потеряет терпение и пристрелит ее. С другой стороны, если она притворится и подыграет ему, она сможет выбраться, а затем найти способ, как обернуть дело против него. Сдерживая дыхание, она спросила:
— А что, если я сделаю то, о чем ты просишь?
Он пожал плечами.
— Тогда я спокойно навсегда уйду из твоей жизни, моя дорогая.
— Какие доказательства этому ты мне можешь представить?
— Поверь, что если ты не сделаешь точно то, о чем я прошу, все в Натчезе скоро узнают, какая ты сука. И смотри, не недооцени меня, Жасмина. Ты уже знаешь, какой я отличный актер.
— Можно мне уйти? — спросила она его сквозь стиснутые зубы.
— Тебя удовлетворяют мои условия? — спросил он.
— Да, — проговорила она, ненавидя себя за то, что уступила этому гадкому человеку; только притворная слабость могла быть ее единственной силой.
— Тогда можешь идти, — сказал он, удивляясь ее покладистости. — Но запомни вот что, Жасмина. Я полагаю, что ты выполнишь все мои требования в течение одной недели. Я свяжусь с тобой через несколько дней, чтобы довести до конца наше маленькое дельце.
Он встал и подошел к ней с пистолетом в руке. Грубо поставив ее на ноги, он нажал курок пистолета у ее груди. Ухмыльнувшись ее испугу, он добавил нежным голосом: — Не пытайся обвести меня, сука. И запомни — одних денег мне будет мало. Ты вернешь то, что задолжала мне со свадебной ночи.
В то время как Жасмина стояла, дрожа от ужаса и отвращения, он сильнее прижал дуло пистолета к ее телу, причиняя боль и давая ей понять о своем похотливом желании. С дьявольским наслаждением он прошептал:
— Я бесстыжий любовник, Жасмина. Поверь мне, что физическая близость с Хэмптоном поблекнет по сравнению с тем, что ты почувствуешь, когда раздвинешь свои ножки для меня. Я имею в виду, что ты будешь умолять меня и криком просить продолжения. И будь уверена, уж я позабочусь, что когда ты вернешься к своему жеребцу, ему мало что останется.
Наконец он убрал жуткое дуло от ее тела. Жасмина, все еще испытывая ужас от его гнусного прикосновения, схватила свой ридикюль с пола и бросилась к двери. Но когда она взялась за ручку, он остановил ее голосом, от которого у нее похолодела кровь:
— Не говори Хэмптону.
Она в смятении посмотрела на него.
— Что?
— Я сказал, не говори Хэмптону, — повторил он.
— И каким же образом я смогу достать у него деньги, если я не скажу ему?
Клод передернул плечами.
— Это твоя проблема. Используй свои женские хитрости. Я предупреждаю тебя, что если ты расскажешь Хэмптону о нашей встрече, самым большим удовольствием для меня будет пристрелить твоего благородного жениха.
23
Найти выход!
Эта мысль неотвязно крутилась в голове Жасмины после ее встречи с Клодом Бодро. Как она его ненавидела за то, что он снова ворвался в ее жизнь! И это как раз тогда, когда, кажется, все начало налаживаться у них с Джэардом, как раз тогда, когда гнев против Клода начал отпускать ее, и вот он вновь появился, и вся ее ярость взметнулась со дна ее души. Каждый раз, как только она вспоминала о своей встрече с ним в гостинице, каждый раз, как только перед ней всплывали его унизительные выходки и мерзкие требования, ее всю переворачивало, и это переходило в почти что физическую боль: она просто-таки заболевала.
Но как бы сильно Жасмина ни желала пойти в наступление, сквитаться с ним за те тиски, в которых она оказалась, она тем не менее оставалась в каком-то оцепенении; поскольку, если бы она отказалась выполнить требования Клода, те угрозы, которыми он ее запугивал, приведи он их в исполнение, были бы ужасны! Но и подчиниться ему она была не в состоянии, это означало бы предательство любви к Джэарду.
Жасмина подумывала о том, чтобы обратиться к местному шерифу для привлечения Клода к ответственности, но тут же отвергала эту идею. Как жестоко заметил на этот счет сам Клод — это ей бы пришлось оправдываться против его показаний о том, что произошло тогда на судне. Ну, а если бы она все же предала все огласке, Клод устроил бы в ответ такой скандал, который замять было бы уже невозможно. Жасмина была уверена, что Джэард и его тетушка в этом случае были бы публично обесчещены, и у нее не хватало мужества взять на себя эту ответственность.