Он что-то шепчет ей на ухо, а его двое прихвостней стоят по бокам и ухмыляются. Голова Энни резко поворачивается к нему, и в ее взгляде чистая ярость. Я встаю и хватаюсь за перила, прищурившись, чтобы разглядеть их на первом этаже. Она отступает на шаг. Он делает шаг вперед. Мои пальцы мертвой хваткой сжимают чертово ограждение. Он тянется к ней, и она отшвыривает его руку. Это только веселит его и его дружков, те начинают ржать, как шакалы.
– Карлтон? – Сэйд звучит уже настороженно.
– Этот кусок дерьма клеится к Энни.
– С каких это пор тебе не пофиг? – спрашивает Мика.
– С той самой заварушки, – отзываюсь, не оборачиваясь. А потом, не сводя глаз с Энни: – С тех пор я чувствую, что она на моей ответственности.
– Уверен, что дело только в этом? – давит Мика. Я прямо ощущаю, как он за моей спиной склоняет голову вбок, точно хищник.
– Не переживай, брат, у меня нет ни единого шанса стать подкаблучником, как ты, – бросаю я сквозь зубы.
– О, я даже не намекал на это, брат мой, – издевательски тянет ублюдок. – Все мы знаем, как серьезно ты относишься к своей роли Короля-язычника. – А потом, когда Дэймон поднимается по лестнице вместе с несколькими нашими послушниками: – Особенно запомнилось, как ты взбесился, когда Сэйд бросил твою кузину. Или когда чуть не надрал мне жопу за то, что я влюбился в Еву. Ну конечно, ты точно не страдаешь тем же грехом.
У меня напрягается челюсть, но я не ведусь на провокацию. Я люблю этого ублюдка как брата, и знаю, что он отвечает мне тем же. Но он обожает выводить меня из себя, и, думаю, особенно кайфует, когда наши ссоры заканчиваются кулаками.
– Осторожнее, – говорю, наблюдая, как девушка Мики, Ева, встает между Энни и вонючим, слюнявым Райнером. Использует свой статус профессора и невесты Короля-язычника, чтобы заставить его отступить. Я все больше начинаю уважать Еву Бреннан.
Когда Энни оказывается в безопасности, я разворачиваюсь. Передо мной ухмыляющийся Мика и подозрительно насупившийся Сэйд. А позади них, как тень, замер Дэймон, его неестественно черные глаза скользят между нами, оценивая обстановку.
Блядь. Последнее, что мне сейчас нужно, чтобы эти ублюдки узнали, что произошло. Они тут же превратят это в свое новое ебаное хобби. Мы с Чейзом давно закрепились как самые сдержанные из Королей. Мы не можем позволить себе потерять контроль, стоит нам дать слабину, и эти шакалы налетят, как стервятники на свежее мясо.
Я бросаю взгляд через плечо, почти ожидая, что Энни снова будет смотреть на меня.
Но нет.
Желудок скручивает в тугой узел.
Она в объятиях Евы, дрожит, и мне это дико не нравится. Никто не должен заставлять ее чувствовать себя паршиво из-за своих фантазий, или из-за того, что она решилась их реализовать. Я знаю по себе, что такие желания часто – выход, способ справиться с травмой, которая передается из поколения в поколение, с годами насилия, вплетенными в долгую историческую цепочку.
Часто это просто глубокая потребность подчиниться. И в этом нет ничего редкого для современных женщин, которые сами за себя, которые выбрали быть свободными и независимыми. Они обожают свою свободу. Им просто нужен баланс.
Но эти грязные ублюдки, для которых я выступаю, отказываются видеть правду. Они тратят состояния, чтобы смотреть, как женщин унижают и используют в самых отвратительных формах, потому что они законченные мрази. Я сам такой же, сломанный ублюдок. Иначе не сидел бы с ними в одних онлайн-группах и не делал бы то, что делаю. Но я прекрасно понимаю, что вся эта гниль – моя, личная.
И когда я слышу, как эти ублюдки валят все на женщин, называют их шлюхами по природе, чтобы оправдать свои собственные жестокие побуждения, я обнажаю зубы и хочу перегрызть им глотки.
Да, у меня такие извращения, что рядом со мной жестокий кукольный мальчик Мика Роялес кажется плюшевым щенком. Это касается меня. Ни одна женщина не хочет быть жертвой.
Энни Джонс? Она должна была держаться от меня подальше. Никогда не должна была ставить меня в положение, где я мог ее попробовать. Никогда не должна была подвергать себя моей похоти. Я варвар. А она – все еще добрая девочка, несмотря на свои темные желания.
Сейчас она молода, пробует, ищет границы. Но когда выбесит все это из себя, ей захочется любви и тепла. Ей захочется ванили, и она найдет мужчину, который сможет дать ей это.
Я рычу, решая разорвать с ней отношения прямо сейчас. Больше не думать об Энни Джонс. Это единственный способ. Я разворачиваюсь и хватаю рюкзак.
– Увидимся, унылое сборище, – бросаю через плечо, проходя мимо ухмыляющегося Мики и все еще подозрительно нахмурившегося Сэйда. Дэймон стоит в стороне, как обычно, молча, выжидающе. Послушники ерзают и пялятся.
– Серьезно? Дашь своей протеже одной справляться с этими голодными шакалами? – выкрикивает Мика мне вслед, в голосе сквозит смех.
Гребаный мудак.
– У нее есть твоя адская невеста-цербер. Думаю, справится.
И я не вру. С этого момента, больше никакой ответственности за Энни Джонс.
Глава 5
Энни
Бар на кампусе – далеко не мое любимое место на Земле, но это единственный способ хоть как-то побыть рядом с Карлтоном. Последние несколько дней он даже не взглянул в мою сторону, и я отказываюсь верить, что произвела на него настолько ничтожное впечатление.
Он просто не запал на тебя, – эхом звучат в голове слова Мирей.
Но если он сам захотел переспать со мной снова в ту ночь после ритуала, если он поцеловал меня в процессе... разве это ничего не значит? Не мог же он просто так выкинуть меня на следующий день, будто ничего не было.
Ну, видимо, я ошибалась. Потому что, когда он заходит в бар, он не один, и это не просто остальные Короли-язычники. В его руку вцепилась Розалинда, сверкая своей ослепительно-белой ухмылкой, глаза сияют, сканируя помещение, чтобы убедиться, что все видят, что она теперь «избранная».
Сердце будто пронзает ножом, но я не могу отвести взгляд. И не собираюсь. Плевать, если выгляжу жалко. Пусть видит, что я киплю от злости. Да, я сама хотела, чтобы он забрал мою девственность так грубо и жестко, как он это сделал. Но только потому что это был он. Я хотела Карлтона, и он это знает. Так почему он вот так плюет мне в лицо?
На моей руке, лежащей на столе, вдруг оказывается чья-то ладонь.
– Все пройдет, – тихо говорит Жюстин, ее поэтичный, теплый взгляд цвета карамели будто пытается меня успокоить.
А вот Ева смотрит на Карлтона совсем иначе, нахмурившись, синие глаза сверкают, руки скрещены на груди. Я прямо вижу, как в ее блестящей голове бешено крутятся шестеренки.
– Ну, настоящие мужики вообще переоценены, не так ли? – вставляет Мел. – Парни из книг – вот кто реально крут. Они просто все делают лучше. Улыбка на ее благородном фарфоровом лице натянута, но, черт, она права. Я всегда говорила, что книжные бойфренды лучше настоящих.
Вот только этот огромный ублюдок все равно остается мужчиной моей мечты.
Я поправляю очки на переносице. Раз уж я продолжаю пялиться на него, нужно делать это хотя бы не так явно, для собственного достоинства. Потому что, очевидно, я ему не нужна. Этот отказ обжигает мое лицо, будто тысяча пощечин, и я вгрызаюсь в нижнюю губу. Он, блядь, невыносим сегодня. Черная футболка облегает его каменные мышцы, сужается к талии, подчеркивая смесь мощи и ловкости. Он весь демонстрация того, насколько он опасен. В карго-брюках и армейских ботинках, он выглядит как молодой бог войны, вышедший в отпуск. Который он, между прочим, проводит с той самой, что была выбрана для него Старейшинами.