– Деньги – не единственная плата, которую я принимаю, знаешь ли, – Дорин подходит ближе, ее голос шипит, как змея. – «Пылающие черепа» обожают сочную, нетронутую попку.
– Если бы я и собиралась за что-то платить, то только за то, чтобы потерять девственность с Карлтоном, – выплевываю я сквозь стиснутые зубы.
– И вот с этим я бы с радостью тебе помогла, – голос Дорин теперь такой мягкий, что мне кажется, будто слышу его прямо у себя в голове.
– Тогда чем я могу с тобой рассчитаться? Что у меня останется, если я отдам девственность Карлтону? – Ни для кого не секрет, что девственность, это одна из любимых валют «Мамки». Мирей свою потеряла. Вернее, сама выложила на золотом блюде, перед всей байкерской бандой. Но она этого хотела, и из этого безумия родился какой-то извращенный роман. До сих пор передергивает, когда вспоминаю мужика с раздвоенным языком и викингской бородой, выходящего из ее комнаты пару дней назад.
– Уверена, мы что-нибудь придумаем, – Дорин прихлебывает вино, и этот противный звук будто ползет у меня по коже.
– Я не могу действовать вслепую, – я слишком хорошо понимаю, чем заканчиваются сделки, условия которых диктует Дорин.
– Я и не прошу, – она наклоняется вперед, так близко, что теперь ее лицо на уровне с моим, и мы обе смотрим на Карлтона. – Я просто прицениваюсь к призу, оцениваю его ценность., – она облизывает губы. – Ммм, он восхитителен. Сколько изящества и ярости в одном теле. Смертельно опасный, разрушительный… и абсолютно недосягаемый для всех здесь.
Она поворачивает голову ко мне.
– Но для тебя он может стать доступным.
Глаза жжет, пока я смотрю, как он разговаривает с людьми вокруг, и понимаю, что уже больше минуты не моргала. Его лицо озаряет улыбка, когда Розалинда смеется и обвивает обеими руками его руку. Дорин права. Он разрушителен. Особенно, когда улыбается этой своей улыбкой на миллион долларов, от которой вокруг тают все без исключения.
– Если это произойдет, он не должен узнать, что это была я, – я не переживу, если всплывет мое имя. Карлтон точно отступит. Мы с ним почти не общаемся, но, кажется, он меня недолюбливает, и наверняка из-за того, как я на него пялюсь в кафетерии.
– Ты будешь в маске. Без нее он бы тебя и не взял, – отвечает она.
– Что ты имеешь в виду?
Ее алые губы растягиваются в улыбке, и помада трескается на пересохших губах.
– Ты думаешь, что из Королей-язычников с ебанцой только Сэйд и Мика? – Она машет рукой в сторону женихов, что держат Жюстин и Еву так, будто над ними кружат хищники, готовые вырвать их из рук. – Посмотри на них. Готовы влезть в драку хоть с долбаным Халком, если это цена за то, чтобы сохранить своих девочек. Сэйд бы без колебаний снес целое правительство ради своей милой поэтессы, и все здесь это знают. Поэтому и смотрят на него, как на ходячую бомбу с таймером. А Мика? Он пошел против Старейшин, хотя это было чистое самоубийство. Но Карлтон Уайлд… – она цокает языком и качает головой, глядя в его сторону, словно он – драгоценный камень в ее монологе. – Он совсем другой. Он не просто следует правилам, он их охраняет. Золотой мальчик Королей-язычников, если такой вообще существует.
– Ага, он взбесился, когда Сэйд с Микой пошли против Старейшин, – сказала она.
Вот почему мое внимание всегда раздражало Карлтона. Ему плевать на влюбленных девчонок, которые сами ему в рот лезут. Более того, он их презирает.
– Чего ты не знаешь, так это того, кто он на самом деле за закрытыми дверями, – голос Дорин становится тише, а воздух между нами тяжелеет. – Несмотря на все его твердые принципы, у Карлтона Уайлда есть теневая сторона. Твой краш – вовсе не рыцарь в сияющих доспехах, Энни. И то, что он делает с женщинами… не для слабонервных.
Я прикусываю губу так сильно, что чувствую вкус крови, вспоминая тот мрак, что затопил его глаза, когда он нашел меня, забившуюся в угол во время той бойни пару месяцев назад. Вспоминая, как он вытащил меня оттуда, унося прочь от пуль и ножей, держал рядом, пока не стало безопасно.
– Это то, чего я хочу, – шепчу я. – Хочу, чтобы он сорвался на мне.
Таким же диким, каким он был той ночью, когда поймал одного из наемных убийц Morningstars, стоящего надо мной с безумной ухмылкой на лице, с клинком в руке, предвкушающего, как убьет меня. Этот мужчина был на грани оргазма от собственной жажды крови. Я сжалась в углу, ничтожная и беспомощная, не в силах предугадать его следующий шаг. И тогда лезвие Карлтона скользнуло по горлу убийцы.
Этот момент будет преследовать меня вечно.
Кровь хлынула фонтаном вслед за лезвием, и ошарашенное тело нападавшего рухнуло на пол. Я знала, что в последнюю секунду к нему вернулось сознание, эйфория слетела как рукой, и он понял – попытка навредить мне стала самой фатальной ошибкой в его жизни. Карлтон перевернул его на спину носком дизайнерской туфли, забрызганной кровью.
А потом он посмотрел на меня.
Та ярость в глубине его темных глаз, та расплавленная, звериная жестокость в их глубине, они говорили громче любых слов. Он наклонился ко мне, и в следующий момент я уже была у него на руках. Его широкая ладонь обняла мою голову, прижала к его груди, не давая увидеть ту бойню, что творилась вокруг.
Но я все-таки увидела. Когда он поставил меня на ноги, чтобы вытащить Мику и Еву из кабинета в лаундже, но я увидела слишком многое. Меня тошнило несколько дней подряд, а кошмары не отпускают до сих пор. Бывают ночи, когда я просыпаюсь с криком, и единственное, что способно меня успокоить, это воспоминание о его запахе, о тепле его тела, о щеке, прижатой к его груди, скользкой от крови человека, которого он убил ради меня.
Он убил ради меня.
Каждый раз я снова ложусь и цепляюсь за это воспоминание, как за мантру.
Карлтон находит меня взглядом так быстро, что я готова поклясться, он все это время знал, где именно я стою. Его взгляд обжигает, как тлеющие угли, и жар от него расползается по коже.
– Я серьезно, Дорин, – шепчу, едва размыкая губы. – Если мы это сделаем, он никогда не должен узнать, что это была я.
Он отводит взгляд, и по его челюсти снова дергается тот самый нерв, он раздражен тем, что поймал меня на том, что я опять пялюсь.
– Не переживай. Мы относимся к таким деликатным вещам с максимальной осторожностью. Да и потом, он будет слишком занят твоим телом, чтобы думать, о том кто под маской. Ты как раз в его вкусе, – ее дыхание подбирается к самому уху, и от него по коже ползут мурашки. – В последнее время он все чаще просит девочек вроде тебя.
Я поворачиваю к ней голову.
– Вроде меня?
– Ммм, – она снова прихлебывает вино, потом громко чмокает губами, ей плевать на аристократов, проходящих мимо с презрением на лице. – Уже несколько месяцев он хочет именно таких – маленьких, хрупких. С упругими круглыми сиськами и задом, на котором можно кататься. Таких сложно найти. Но если мы правильно разыграем карты, может, он и правда за тебя заплатит.
От этой мысли по внутренней стороне бедер пробегает дрожь. Мне нравится идея, что Карлтон заплатит за меня, и дело тут совсем не в деньгах. А в том, что это бы значило, он действительно меня хочет. А быть желанной им – это мое самое заветное желание. Я хочу оставить след в его памяти, отметину в его жизни, который ни одна другая женщина не сможет стереть. Если я его типаж, значит, у меня есть шанс.