– Я тот, кто будет за все расплачиваться. А это, Лолита, дает мне определенные права.
– Ах да? И какие же именно? – огрызаюсь, не отводя взгляда. Он приподнимает подбородок – сильный, с этой гребаной ямочкой, которая бесит и заводит одновременно.
– Ответы, – говорит он. – Знать, где ты и с кем. Решать, с кем ты можешь видеться и когда.
Я вырываюсь из его хватки и скрещиваю руки на груди.
– Ну ты и охуевший, Карлтон Уайлд.
– Именно, – холодно отвечает он.
И тут появляется Розалинда, яд обволакивает кончик моего языка. Наверное, мне не стоит отпускать больше ядовитых замечаний, поскольку он действительно заступился за меня, но давайте посмотрим правде в глаза: это никоим образом не вредит его репутации.
Все и так знают, что он трахает все, что движется, и любит жестко, грязно и так, чтобы девочкам было стыдно потом в зеркало смотреть. Уверена, Розалинда тоже в курсе. Об этом весь кампус гудит, и хоть она и не учится в Нортон Кинг, ни одна из будущих невест Королей-язычников, а имя ее жениха точно долетело до ее безупречных ушей.
Она поднимает свои аристократичные бровки и смотрит на меня сверху вниз, как на клопа, которого нужно раздавить каблуком.
– Ни шагу в паб, – бросает Карлтон, даже не пытаясь помешать Розалинде обвить обе руки вокруг его предплечья, как бы заявляя: он мой, сучка. – Никаких вечеринок, никаких визитов к друзьям. Придется переждать, пока все это уляжется.
Он бросает на меня последний взгляд, изучающий, вымеренный, а потом разворачивается и направляется к выходу из паба вместе со своей невестой. Розалинда не отстает ни на шаг, продолжает смотреть на меня с презрением через плечо, пока идет рядом с ним, взмахивая волосами, как хлыстом, перед самым выходом.
Я опускаюсь в мягкое кресло, зарывая раскаленное лицо в ладонях. Мел садится рядом, обнимает меня, и ее идеальные каштановые волосы падают, как занавес, заслоняя меня от всех этих судящих взглядов.
– Блядь, это было на грани, – выдыхает она, вздрагивая рядом.
Я даже думать не хочу, что было бы, если бы Карлтон не вмешался.
Жюстин и Ева подлетают к нам почти сразу. Чьи-то руки трут мне спину, я даже не поднимаю головы, но знаю, что это они. Ева, скорее всего, сдерживает зудящее я же говорила, но ей хватает доброты не озвучить это. А Жюстин… она, наверное, понимает меня лучше всех в этом чертовом мире. Она хотела Сэйда так же сильно, как я – Карлтона. Только в отличие от меня, она даже не мечтала, что он когда-нибудь выберет ее, пока он сам не сделал шаг. Их история дала мне надежду. Я увидела, что невозможное может стать реальным.
И когда с Карлтоном все пошло не по сценарию… я взяла ситуацию в свои руки. И навязала себя.
Я фыркаю в ладони. По-хорошему, то, что я сделала, было почти как насилие, и это был далеко не единственный мой косяк. Я слишком много надумала после того, как он снова трахнул меня в доме сестринства, пока я была без сознания. Я была в хлам, голая, вся в сперме. Да, его это завело, и он опять в меня кончил. В конце концов, я же сама умоляла его на той церемонии. Я была готова лечь под полдюжины других ради него и он знал, что у него есть мое согласие.
Я нашла на прикроватной тумбочке упаковку экстренных таблеток, одной уже не было. Похоже, он сунул ее мне под язык перед уходом. Наверное, подумал, что я способна на еще больший пиздец, чтобы его удержать.
– Пошли, надо вытащить тебя отсюда, – шепчет Ева, она и Мел пытаются помочь мне встать.
Я поднимаю голову и расправляю плечи.
– Я вполне в состоянии справиться сама.
Я встаю, поправляю подол блузки, расправляю плечи так сильно, что аж тянет, и задираю подбородок до комичного уровня. Никто не решается сказать мне хоть слово, но, черт побери, по взглядам видно, что думают обо мне все самое поганое. Краем глаза ловлю, как какие-то парни пялятся на меня, как хищники. Но стоит Сэйду шагнуть вперед, и вся эта стая разлетается, как муравьи от надвигающегося ботинка.
Сэйд и Мика выходят с нами, как телохранители, молча, с каменными лицами. Только когда мы добираемся до обочины, кто-то заговорил.
– Одна из нас сегодня остается с тобой в доме сестренства, – заявляет Ева. – Разберемся, кто именно, когда приедем.
Я закатываю глаза:
– В этом правда нет нужды, Евита. Я устала. Эти последние дни – сплошные американские горки.
– Уж поверь, я знаю. Но ты не можешь быть одна. Ни сейчас.
Сэйд и Мика молча становятся позади Евы, как живой щит.
– У тебя будут охранники, – бросает Мика. – Арагон Ковач – это тебе не шутка. Он будет охотиться на тебя, пока не найдет уязвимое место, чтобы ударить.
Я молча сажусь в машину, потому что спорить с Микой Роялесом бесполезно. Да и, если честно, кажется, он с Сэйдом даже кайфуют с того, в каком дерьме оказался Карлтон. Он же сам громче всех возмущался, когда эти двое нарушили правила Королей-язычников, а теперь они явно не прочь занять место в первом ряду и наблюдать, как он падает с пьедестала. Если, конечно, это падение.
Но я больше не питаю иллюзий. Все, что он сделал для меня сегодня, это просто чувство долга. Ответственность, которая у него возникла после всего того хаоса. Я для него – овца, которую он вытащил из под ножа. И все.
Я больше не собираюсь додумывать. Не собираюсь надеяться. И уж точно не собираюсь быть тупой.
***
Карлтон
– Ты с ней переспал?! – взвизгивает Розалинда, опрокидывая вазу в моем кабинете.
– Это была китайская имперская, восемнадцатый век, – холодно произношу я, наливая себе бренди. – Я спал со множеством женщин, и не понимаю, в чем драма. Ты ведь знала.
– Ты выставил меня идиоткой перед всей, блядь, академией! – она с силой тычет себе в грудь, показывая, что вся эта сцена – про нее. Лицо заливает гневный румянец.
– В паб не вмещается вся академия.
– Да какая, нахуй, разница?! Завтра об этом будут знать все!
Я опускаюсь в кожаное кресло и приподнимаю бровь.
– Мы же вроде договорились, что у меня давно репутация того еще грязного трахальщика. Все уже знали, что я сплю с другими.
– Но не знали, что ты еще и честь этих шлюх защищаешь.
– Энни Джонс не шлюха, – голос остается спокойным. А это, как она прекрасно знает, всегда значит, что сейчас будет плохо.
– Видишь?! – визжит она, размахивая руками в истерике. – Даже сейчас! Ты ее защищаешь! – Она резко наклоняется вперед, хватаясь за спинку кресла перед моим столом своими длинными, идеально ухоженными пальцами. – А она, между прочим, шлюха. И я буду это повторять, потому что это, блядь, правда!
Она нависает над креслом, грудь почти вываливается из глубокого V-образного выреза платья. У Розалинды идеальное худое тело с обложки. Безупречна и на фото, и в резюме. И при этом, вообще не в моем вкусе. Будто Старейшины специально подобрали ее наперекор всему, что мне нравится.
Не то чтобы я рассчитывал, что гениальная девочка Энни Джонс вдруг сорвет мне башню, но когда она начала вертеть в столовке своей упругой задницей, я поймал себя на том, что стискиваю челюсти, чтобы не пригнуть ее к ближайшему столу.
– А как еще назвать бабу, которая предлагает себя кучке мужиков, лишь бы перепихнуться с одним из них?