– Я сделаю все, что хочешь, только не надо… не надо… а-а, блядь!
Тело у него содрогается, и он кончает ей в глотку, сжав ее пальцы своими мясистыми ягодицами. Та давится спермой, извивается, а брусчатка под ее коленями рвет колготки в клочья.
Он оседает по стене и плюхается на жопу рядом с ней, с хером наружу, уже вялым. Похоже, сил даже застегнуться не осталось. А что может лучше вывести мужика из строя, если ты собираешься сделать с ним что-то плохое?
Моя роль у Королей-язычников – использовать психологию цели против нее самой. Оценивать психику – это вотчина Дэймона, и он делает это охуенно, учитывая, как его воспитывали. А вот воплощать планы, обычно по моей части.
Райнер тяжело дышит, его звериная рожа покраснела, глаза закатились от удовольствия.
– А я ведь сразу понял, что в тебе сидит прирожденный покорный щенок, – усмехаюсь я.
Я щелкаю пару кадров, он валяется у стены рядом с мусоркой, жалкий до отвращения. Не лучше, чем сенаторская дочка с его спермой на губах. Убедившись, что материала на обоих более чем достаточно, убираю камеру. Веки у Райнера дергаются, он нервно ерзает, когда я приближаюсь.
– Если мы договорились, Джангл-Снейк4, то запись остается между нами.
Я наклоняю голову под капюшоном.
– Зависит от того, как ты себя поведешь.
Он начинает застегивать ширинку, пытаясь вернуть хоть крошку достоинства.
– Печально, что ты видишь во мне врага, – говорит он. – Еще хуже, что ты сделал врагом моего брата. И все это из-за какой-то Энни Джонс?
Я замираю. Челюсть сжимается.
– В следующий раз, когда произнесешь ее имя, делай это с уважением. Услышу этот тон еще раз, и я вырежу тебе нахуй язык.
Он начинает подниматься, цепляясь за стену. Одежда в беспорядке, волосы всклокочены, а на смену смятому возбуждению на лице приходит ненависть.
– Зачем ты это делаешь? Почему легендарный Джангл-Снейк вдруг лезет в пекло ради такой, как она? – Он повторяет мой наклон головы. – Кто она для тебя?
– Вопрос не в этом, – отвечаю сквозь стиснутые зубы. – Вопрос в том, кто она теперь для тебя. – Я опускаю подбородок и сверлю его взглядом из-под капюшона. – И ответ простой – твой шанс остаться в живых. С этого момента ты говоришь о ней с уважением. И держишься от нее подальше. Ясно?
– Значит, договор, – выдыхает он. Я слышу, как комок встал у него в горле. – Ты не будешь показывать это видео, если я больше не буду к ней приближаться. – Он кивает в сторону, куда я убрал телефон. – И я помогу тебе разобраться со всеми, кто на нее охотится.
– Договор, – подтверждаю, расправляя плечи. – А теперь как насчет символа верности, чтобы скрепить сделку?
Я переворачиваю нож в руке и приближаюсь.
– Маленький знак твоей преданности.
Он вжимается в стену, глаза наливаются ужасом, он понимает, что сейчас будет. Но я не даю ему времени даже пискнуть.
Спустя минуту его вопли заполняют переулок, а сенаторская дочка, спотыкаясь, несется прочь, спасая свою жалкую шкуру.
Глава 7
Энни
Голова раскалывается, пока я спускаюсь по лестнице. Ни у меня, ни у Мел вчера не получилось нормально уснуть, так что мы прикончили бутылку Prosecco в надежде, что это поможет. Мы обе особо не пьем, так что теперь – заслуженное похмелье.
На кухне, у стеклянных дверей, ведущих на патио, стоит Мирей с чашкой кофе. Уже одета для учебы, если, конечно, ее мини-юбку и майку вообще можно считать одеждой. У нее фантастическое тело с изгибами во всех нужных местах, и ей всегда нравилось выставлять это напоказ, но с тех пор, как она начала встречаться с той бандой байкеров, уровень демонстрации поднялся на новый уровень.
– Не потрудишься объяснить это? – говорит она вместо приветствия, указывая на черные машины, припаркованные прямо напротив нашего газона.
– Мел живет у нас. Ее семья…
– Не гони, – перебивает она. – Если бы это было так, у Мелоди Сорбейн и на кампусе охрана за задницей бегала бы. Бист Мод вчера даже в дом попасть не смог.
Я поднимаю брови.
– Серьезно? И как они вообще поняли, что он пытался?
Я знаю, что я никогда не видела бородатого байкера с раздвоенным языком, входящего в этот дом. Только как уходит. И то, чувствую, он просто позволяет нам это видеть. Ему нравится, когда все замечают, как он выходит из комнаты Мирей. Это его способ пометить территорию. В противном случае он двигался бы как призрак. Тем не менее, она предпочитает держать их отношения в секрете и по-прежнему флиртует с другими парнями в кампусе.
– Бист Мод не смог попасть внутрь, потому что у нас лучшая охрана в мире, – возражает Мирей. – Это уровень Королей-язычников.
Она проходит к кухонному островку и ставит кружку.
– А теперь давай выкладывай, сучка.
Я открываю рот, но понятия не имею, что сказать. К счастью, в комнату заходит Мел, за ней струится шелковый халат.
– Грубость тебе никогда не шла, Мирей, – говорит Мелоди, неторопливо направляясь к кофемашине. Ее волосы сияют, как шелк в утреннем свете. Я до сих пор не понимаю, как ей удается выглядеть безупречно с самого утра.
– О, ты же знаешь меня, Мелоди, я шлюха до мозга костей.
Мел бросает взгляд через плечо, и Мирей тоже. А потом обе хохочут и бросаются друг другу в объятия.
Они не могли быть более разными: утонченная наследница табачной империи и громкая, кокетливая чирлидерша. Хотя, впрочем, мои девочки вообще все очень разные. Но в глубине души они одинаково дикие, влюбленные в свою свободу - настолько, насколько они могут постичь. Иногда мне кажется, именно это так безумно цепляет мужчин, будь то непорочный чистейший ангел вроде Мел или ходячее воплощение первородного греха, как Мирей.
Единственная аномалия в этой компании – я.
Девчонки всегда говорили, что им нравится моя веселая, заводная натура, а Мирей, по сути, выследила меня ради команды чирлидерш из-за, цитирую, «милого личика и охрененной задницы». А потом поняла, что с танцами у меня полный ноль и что вообще я из совсем другой оперы, чем ее подружки. Но было уже поздно, мы успели сдружиться.
– Итак, что за история? – спрашивает Мирей, пока Мел возвращается к кофемашине и забирается на табурет у стойки. – Почему тут охрана как в ебучей крепости?
– Из-за вон той принцессы, – Мел кивает в мою сторону, не оборачиваясь, возится с кофемашиной. – Какой-то чувак вчера к ней подкатывал в пабе, и Карлтон Уайлд пришел в ярость
Мирей поворачивается ко мне с отвисшей челюстью:
– То есть он реально от тебя без ума.
– Не сказать, что это хорошие новости, – Мел вставляет, прежде чем я успеваю открыть рот. – Все это произошло у него на глазах… и на глазах его невесты Розалинды, и ей это чертовски не понравилось.
– Розалинда Хейс, – присвистывает Мирей, обхватывая кружку обеими руками и облокачиваясь на столешницу. – Еще та маленькая злобная сучка. Я бы не хотела оказаться у нее в черном списке.
– Не самое уютное местечко, да, – пробормотала я, пытаясь придавить в себе вспышку ревности. – Но есть проблема покрупнее. Похоже, зрители из церкви узнали, кто я.
У Мирей отвисает челюсть: