– Я не отдавал. Она его, блядь, забрала. А правда... – Я фыркаю. – Правда – это мерзкая сука, и ты это знаешь. Если бы она увидела, кто я на самом деле... Если бы умела читать татуировки на моем гребаном теле...
– Я знаю, что ты чувствуешь, – говорит Мика, тише, чем когда-либо. В голосе ни капли издевки. Он кладет руку мне на плечо и становится рядом, глядя вниз, на кишащий людьми кафетерий. На Энни, которая так и не посмотрела в мою сторону. – Я чувствовал то же самое к Еве. Я был уверен, что ей будет противен дьявол под моей кожей. Что она возненавидит меня на всю жизнь за то, что я заставил ее быть со мной. Но потом… она приручила этого дьявола. Успокоила, полюбила. И теперь… – в голосе появляется это странное, трепетное чувство, которое у него всегда, когда он говорит о своей профессорше философии, – теперь я даже не уверен, что он вообще еще во мне есть.
– Не хочу рушить твой розовый пузырь, но он, блядь, все еще там.
Я видел рожу того ублюдка буквально несколько дней назад, на нашей последней вылазке.
Мика смеется и хлопает меня по спине.
– Слушай, я до конца своих дней буду подъебывать тебя за то, что ты ведешь себя как старший папочка, и гонишь на нас с Сэйдом за то, что мы влюбились. Так что привыкай. Но если ты решишь нырнуть в ту же бездну, то я буду рядом. Всегда.
Он сжимает мне плечо, так крепко, по-братски. Я киваю, принимая его поддержку.
У нас с остальными Королями-язычниками хватает разногласий, но если кто-то из нас вступает в бой, остальные прикроют. Это особая связь. Связь тех, кто уже ставил свои жизни на кон в зонах, где выживает не сила, а вера в плечо рядом.
– Тогда прикрой и тут, – бурчу я.
Он убирает руку с моего плеча, а я уже шагаю к лестнице, вниз, в кафетерий.
Есть только один способ показать Энни Джонс, что игнорировать меня не вариант. И уж тем более, не вариант бросать меня.
Я – ее гребанная судьба. И пора ей с этим смириться.
***
Энни
Предполагалось, что если я не буду смотреть на него, мне будет легче делать то, что я должна сделать, но это не так. Я чувствую, как он смотрит на меня с балкона, прожигая насквозь, будто сдирает с меня кожу. Я пытаюсь сосредоточиться на болтовне с однокурсниками, но не выходит. Не тогда, когда я знаю, что он уже прочитал мое сообщение. Он знает, что я хочу все закончить. И по тому, как его взгляд жжет мне щеку, становится ясно, воспринял он это плохо.
Но я не могу продолжать спать с ним, зная, что становлюсь причиной того, что он калечит людей, даже если эти ублюдки заслужили каждую каплю ада, в который Карлтон их отправил, как пыталась убедить меня Мирей. И все же я не могу быть причиной того, что Карлтон Уайлд срывается с катушек. Я не смогу с этим жить.
Меня все еще знобит после «подарка», который я нашла утром на лобовом стекле. Еще одна роза, с лепестками, опущенными в кровь, и еще одна бархатная коробочка, только теперь в ней лежала отрубленная рука. Целиком. Я не успела толком ее разглядеть, Ева выхватила коробку и передала ее охране, но мне хватило и этого. Меня трясет до сих пор. Это за гранью токсичности. Я влюблена в убийцу.
– Сколько еще таких «подарков» будет появляться? – прошептала я Еве по дороге сюда.
– Столько же, сколько будет мужиков, пускающих на тебя слюни, – невозмутимо отозвалась она, сворачивая за угол. – Мика говорит, Карлтон не остановится, пока не разберется со всеми, кто был на том ритуале.
– Разберется, – повторила я, словно пробуя это слово на вкус.
Мои руки сжимают мои вещи, когда я спешу к выходу из кафетерия, он смотрит, не отводя взгляда, до тех пор, пока я не исчезаю из его поля зрения. Выдыхаю с облегчением, вспоминая, с какой наглостью раньше пялилась на него сама, до всей этой истории. О чем, черт возьми, я думала? Я ведь знала про остальных Королей.
Я знала, через что прошли Жюстин и Ева. Знала, что эти мужчины не такие, как мы, обычные смертные. Их растили как убийц, как мясников. У Карлтона даже убийства вытатуированы на теле. Но все, о чем я когда-либо думала, глядя на него полуголого, – это как сильно мне хочется провести ладонями по его рукам, и языком по его мышцам. Как мне хотелось прижаться к его коже губами, как я мечтала преклоняться перед ним и чувствовать, как он придавливает меня к своей груди.
И это по-прежнему все, о чем я могу думать на следующей паре, хотя должна бы концентрироваться на кибербезопасности. Это одна из самых стремительно развивающихся сфер, всегда есть что-то новое, с чем надо разобраться, и я обязана быть максимально сосредоточенной. Но нет. Каждая моя мысль пропитана Карлтоном Уайлдом. Он проник в каждую клетку моего тела, как ядовитое вещество, которое разрушает изнутри.
С самого начала я хотела его так сильно, что даже не задумалась о последствиях. Даже тогда, когда это означало, что после того, как он забрал мою девственность, мне придется отдавать свое тело другим мужчинам. Я даже не остановилась, чтобы задать себе простой вопрос, а что это вообще говорит обо мне? Я извращенная шлюха? Или он довел меня до безумия настолько, что я перестала соображать? Судя по тому, как я среагировала, когда тот парень попытался трахнуть мне рот, я просто была глупой девчонкой, не понимающей, во что вляпалась. Я не смогла довести дело до конца, когда столкнулась с этим, и в конце концов позволила Карлтону расхлебывать кашу.
А теперь расплачиваюсь за то, кто такой Карлтон Уайлд на самом деле. Я должна держаться от него на расстоянии в миллион чертовых миль. Даже если больно. Он убил человека прямо у меня на глазах. Потом раздробил кости другому. А после этого начал отрезать пальцы. Руки. И все равно я думаю только о том, как измучена должна быть его душа. И у меня разрывается сердце.
– Мисс Джонс, вы все еще с нами?
Голос профессора Хуанга резко выдергивает меня из собственных мыслей. Я поднимаю взгляд на мужчину, прислонившегося к столу. Рубашка закатана до локтей, узкие глаза смотрят прямо на меня. Девчонки с первого ряда смотрят на него влюбленными глазами, а некоторые скользят взглядом по мне с приподнятыми бровями.
Профессор Хайден Хуанг – местная звезда. Красавчик, под стать героям k-драм, он, казалось бы, должен был отвлекать внимание от меня, а не наоборот. Особенно на паре по кибербезопасности, где я надеялась остаться в тени. Но, судя по всему, Карлтон слишком ярко обозначил, чья я.
Я тут же возвращаю взгляд на экран, надеясь, что Хуанг не окажется в его черном списке. То, что Карлтон может наблюдать за мной прямо сейчас через веб-камеру моего устройства, даже не паранойя, а вполне реалистичный сценарий. Тем более, тут любой из присутствующих радостно запоет, стоит ему только задать вопрос.
– Простите, – говорю я мистеру Хуангу и качаю головой, пытаясь прийти в себя. – Немного задумалась.
– Это мягко сказано, – отвечает он, и я готова поклясться, что в зале раздается коллективный вздох девичьего обожания при звуке его голоса. – Я уже дважды просил вас объяснить одногруппникам, как вы взломали тот код. Вы ведь единственная в классе, у кого получилось.
– Ах да, задание, – говорю я, вспоминая прошлую неделю.