– Ты кончила для меня, Лолита? Кончила от того, как я трахал тебя пальцем в задницу? – Поднимаю бровь, но она слишком занята тем, чтобы прийти в себя и отдышаться.
Я бросаю на группу такой злобный взгляд, что они вздрагивают, будто очнулись от транса. Энни даже не замечает их – улыбается, как будто под кайфом.
– Пойдем со мной, – говорю ей вслух, не утруждаясь шептать. Пусть все слышат. Четко и ясно. – Будь моей. Несмотря на Розалинду. Несмотря ни на что.
Ее взгляд проясняется, она вглядывается в меня по-настоящему. Если бы я стоял, то, наверное, рухнул бы к черту на месте. Грудь распирает от такой нежности, какой я в жизни не испытывал.
Ебаный ты в рот. Я реально влюблен в эту женщину.
Чувства, из-за которых хочется взять ее красивое лицо в ладони и зацеловать до потери дыхания. Но вместе с этим – бешеное, безумное желание владеть, которое разъедает меня изнутри страхом ее потерять. Меня выворачивает наизнанку от одной мысли, что она посмотрит на другого так же, как смотрит сейчас на меня. И то, что она сейчас отрицательно качает головой, только сильнее подливает масла в огонь.
– Нет, если ты все еще планируешь жениться на Розалинде. А ты собираешься. Потому что ты не можешь это изменить, и мы оба это знаем. Ты живешь по правилам Королей-язычников, а я для тебя – просто развлечение, максимум, необычное извращение. Но я не буду твоей любовницей, Карлтон. Ты не можешь требовать, чтобы я выбросила свою жизнь, пока ты не жертвуешь ни капли своей.
Ее отказ , как бейсбольная бита по затылку.
– Энни... – начинаю я, но она кладет руки мне на грудь, проводя по ней пальцами, и я замолкаю, потому что мой голос вот-вот сорвется. Она по сути продолжает со мной прощаться. Но тогда почему это маленькое, собственническое движение дает мне надежду?
– Обещаю, я не буду встречаться с другими, пока ты не переживешь это. Нас. Что бы между нами ни было...
– Не жертвую, – перебиваю ее.
Ее лицо оседает, как только она встречается со мной взглядом, потому что, похоже, сейчас я пылаю, как адское пламя.
– Я ничем не пожертвовал? Моя жизнь начала рушиться с того самого момента, как ты вошла в ту церковь, Энни.
Я поднимаю руку и провожу костяшками по ее щеке.
– Один только взгляд на тебя возбудил меня сильнее, чем когда-либо что-либо. Твой запах, твоя кожа, твоя суть – все это било по мне, как ток. Я должен был понять это сразу, с первой секунды. Потому что ни одна женщина раньше не заводила меня просто своим видом. Никто. Кроме тебя, Энни Джонс. Каждый раз, когда ты проходила мимо моего стола в кафетерии, виляя своей идеальной маленькой задницей.
Она таращится на меня, наконец осознавая, почему я всегда казался злым и раздраженным рядом с ней. Она пробудила во мне зверское, первобытное желание, которому я не хотел ее подвергать. Но этот поезд давно ушел.
– Я бы, наверное, переломал все кости в теле Роя, даже если бы тогда еще не знал, кто ты на самом деле. А потом, в пабе, пытался держаться от тебя подальше, но каждый раз, когда какой-то ублюдок пялился на тебя, это будто вливало в мои вены убийственный яд. Я убил человека ради тебя, Энни Джонс, я покалечил двоих и оставлю за собой след из трупов, если ты снова попытаешься меня бросить.
Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами, с приоткрытым ртом, губы все еще красиво припухшие после того, как я ими воспользовался. Мне плевать, что кто-то все еще подслушивает, пусть даже и отступили в тень. Пусть знают: я убийца ради нее.
– В конечном итоге тебе будет больно, Карлтон. Старейшины...
– Видимо, я все еще недостаточно ясно выражаюсь.
Я встаю, заправляя член в штаны и застегивая молнию. Затем обхватываю стол с обеих сторон и резко дергаю, болты дребезжат, и он с грохотом вырывается из пола. Я поднимаю его и со всей силы швыряю в бронированное стекло библиотеки. Стекло покрывается паутиной трещин, миллионы мелких узоров, хотя конструкция держится.
Энни ахает.
Я никогда раньше не делал ничего подобного, по крайней мере, на глазах у людей, но плевать. Это не первый раз, когда я перехожу черту ради Энни Джонс. И, черт возьми, точно не последний.
Она не отрывает взгляда от треснувшей стены, словно не может поверить в то, что только что произошло. Поправляет очки на носу, и в этот момент я нагибаюсь, подхватываю ее и закидываю себе на плечо, как варвар.
– Карлтон, ты совсем охренел?! – восклицает она.
Я поправляю платье, чтобы оно полностью закрыло ее задницу, а потом шлепаю по ней сверху.
– Ты моя, Энни Джонс. И если это единственный способ получить это, пусть будет так.
Глава 11
Энни
Я не могу поверить в то, как низко я способна пасть. Ну серьезно, кто отсасывает парню, чтобы тот не прикончил другого, и при этом кончает, будто одержимая суккубом? Я все еще перевариваю это, когда водитель открывает дверь лимузина с моей стороны. Мы прямо на взлетной полосе, и мой взгляд останавливается на большом черном частном самолете.
Следующее, что я помню, - мы летим Бог знает куда. Спустя кучу часов я понимаю, что это явно не райский остров. Поместье, которое я вижу из окна во время посадки, больше похоже на заброшенный замок, чем на семейное гнездо одной из самых могущественных семей в мире. Я до сих пор понятия не имею, где мы находимся, поскольку Карлтон отказался говорить. Я только знаю, что все вокруг пугающе напоминает логово с привидениями.
Когда я прошу его хотя бы сказать, как долго он собирается держать меня подальше от кампуса, от моих подруг, от тети Риты и дома сестринства, он отвечает без эмоций:
– Какое-то время.
И наливает мне выпить, велев осушить бокал.
– Тебе нужно отдохнуть, – возражает он, и, надо признать, он прав.
Бог знает, сколько времени спустя я просыпаюсь от соленого ветерка, пробегающего сквозь мягкую ткань, в которую я укутана. Потягиваю свои уставшие конечности на кровати, которая оказывается настолько огромной, что на ней спокойно уместились бы трое, даже если бы они легли звездочкой. Я осознаю, что больше не в самолете, только тогда, когда небо разрывает раскат грома.
Я осторожно сажусь как раз в тот момент, когда дождь начинает стучать по каменным плитам за распахнутыми французскими дверями справа от меня.
Ошеломленная и с открытым ртом, я оглядываю спальню, больше похожую на зал во дворце, с куполообразным потолком. В первые минуты я уверена, что это все мне просто снится. Такие комнаты остались разве что в дворцах, которые превратили в музеи.
Списываю все на свое заторможенное состояние, думаю, что бы он мне ни дал, оно нарушило мое восприятие пространства и размеров. Но чем яснее становится сознание, тем сильнее давит сама обстановка.
Укутавшись в шелковое покрывало, перебрасываю ноги через край кровати и выхожу на просторный балкон. Вдалеке – море. Волны с грохотом разбиваются о скалистые утесы.
Если бы не морось на моей коже, я бы ущипнула себя. Это определенно замок на берегу океана, отделенный от утесов полосой дикой заросшей земли. Похоже, я на втором этаже, по обе стороны от меня из стен торчат статуи, с высунутыми языками, будто демоны, жаждущие дождя. Стены обветшали, и под покровом дождя все вокруг выглядит как идеальное готическое логово мифического чудовища.