– Они уже вычислили точное местоположение и навели на нас спутники слежения. Особняка не видно из-за защитного поля, которое я установил, но они уже наблюдают за всей территорией вокруг. Стоит нам только выйти… и все.
У меня на глазах наворачиваются слезы отчаяния.
– Пещера! Мы можем уйти туда! Они нас там не найдут!
– Спутники уже висят над нами, Энни. Мы не выберемся. Все кончено.
Я ненавижу то смирение, с которым он это говорит.
– Ты не можешь вот так просто сдаться, – шепчу сквозь слезы, катящиеся по щекам. – Я знаю, что уже поздно каяться, но… черт, мне правда жаль. Просто… когда я держала этот телефон в руках и увидела, что есть сигнал… я не могла не позвонить. Мне нужно было, чтобы она знала, что я жива. Что со мной все в порядке.
Я знаю тетю Риту – это переживание разрывало ее изнутри. Сэйд и Мика хоть как-то дали Жюстин и Еве понять, что все под контролем. А через них и Мел стала спокойнее. Но про тетю, никто даже не вспомнил.
Я ищу в его темных, прожигающих насквозь глазах хоть искру надежды.
– Скажи, что еще не все потеряно. Скажи, что можно это исправить. Пожалуйста.
Он кладет руки мне на талию и притягивает ближе.
– Я начал войну ради тебя, Энни Джонс. И я собираюсь ее закончить. – Он наклоняется, касаясь лбом моего. – Я сделаю все, что угодно, лишь бы ты была в безопасности.
– Я тебя люблю.
Слова срываются с губ сами, и грудь тут же сжимается от боли.
Я с досадой осознаю, что жду ответа. Жду, что он скажет это в ответ. Я хочу, чтобы он тоже меня любил. Если у нас остались считанные часы – это последнее, что я хочу услышать.
Но в следующую секунду он подхватывает меня и закидывает через плечо, так что я оказываюсь животом на его твердых, как камень, мышцах.
– Что ты делаешь?! – вскрикиваю я, пока он выносит меня из комнаты и направляется в сторону главного холла.
– Мои родители устраивали такие пышные балы, что двух бальных залов не хватало, – говорит он, поднимаясь по парадной лестнице. – Люди толпились даже в вестибюле. Знаешь почему, Лолита?
Я извиваюсь у него на плече, но он шлепает меня по заднице, чтобы я успокоилась, и продолжает нести наверх.
– Скажи мне, почему, как ты думаешь, Лолита? – требует он, поднимаясь на первый этаж.
– Потому что все хотели попасть на вечеринки твоих родителей?
– Умная девочка.
Я хватаюсь за его торс, чтобы не потерять равновесие, пока он поднимается все выше по лестнице.
– Ваш семейный герб, – шепчу я, и в голове наконец складывается картина. – Если на балах было столько народу, значит, все эти люди знали, как он выглядит. Но почему тогда о нем ни слова в прессе?
Он задирает мне юбку и снова шлепает по заднице, на этот раз по голой коже. Я взвизгиваю, не сдержавшись.
– Я всегда хотел эту задницу, – говорит он, – но по-настоящему я был влюблен в твой гениальный мозг.
Воздух вырывается из моих легких.
Вот они. Эти слова. Влюблен. Он только что признался, что всегда был влюблен… в часть меня.
– Все эти люди приходили на балы не потому, что хотели, – говорит он, поднимаясь все выше, – а потому что до усрачки боялись прогневать великого лэрда5 МакКензи. В таких закрытых кругах, как Короли-язычники, титул лэрда значил куда больше, чем в прежние времена. По сути, это был код – разрушитель богатства и власти. Назови любого человека на планете с глобальным влиянием и состоянием, и мой отец мог бы его уничтожить. Он не был Королем-язычником. Он был тем, кого боялись сами Короли. Он был системой контроля. Вот почему они хотели, чтобы он был в их рядах. А когда я родился, и он отказался стать одним из них… они сделали единственное, что могли, чтобы устранить угрозу – внесли его имя в список на устранение.
– Список Маркуса, – тихо говорю я, когда он сворачивает в коридор к нашей спальне.
– Маркус. Потому что они знали, чтобы убрать убийцу мирового уровня, нужен настоящий профессионал. Ему приказали уничтожить всю семью, потому что…
– Оставь в живых одного волка, и овцы никогда не будут в безопасности.
Он замирает у двери.
– Классика?
Я улыбаюсь. Конечно, он никогда не смотрел Игру престолов. У Короля нет времени на такие пустяки. Единственное легкомыслие, которое он когда-либо себе позволял – это я.
– Арья Старк.
– Впервые слышу.
– Не сомневалась.
Он заносит меня в комнату и швыряет на кровать. Я проваливаюсь в матрас, не отводя от него взгляда. Он стоит передо мной, как падший ангел, с обреченностью в темных глазах. И все же в нем есть такая уязвимость, за которой, клянусь, я бы пошла в ад.
– И теперь они идут за тобой, – выдыхаю я. – Потому что ты вышел из-под контроля. Потому что снова идешь по следу своего отца.
– Когда я похитил тебя, я автоматически разорвал помолвку с Розалиндой, – спокойно объясняет он. – Тем самым я бросил вызов Старейшинам, и меня тут же лишили статуса Короля. Но при этом… автоматически вернули мне титул лэрда.
Если я и ждала от него какого-то великого поступка – вот он. В тот момент, когда он похитил меня, он подписал себе смертный приговор.
Осознание этого обрушивается на меня, как удар кувалды.
– Зачем ты так рисковал? – срывается у меня, я захлебываюсь в собственных слезах.
Он опускается на корточки, глядя мне прямо в глаза.
– Потому что я не мог жить, зная, что ты отдаляешься от меня, как бы я ни пытался тебя удержать.
– Но ты сам оттолкнул меня, – возражаю я, голос дрожит от отчаяния. – Ты вел себя так, будто я вообще ничего не значу. Выставлял Розалинду у меня перед носом.
– И я заплатил за это. Я не оправдываюсь, но у меня была причина. Я был чертовски близко к тому, чтобы влюбиться в тебя, а я прекрасно понимал – это поставило бы крест на нас обоих. Правда в том, что как только ты вошла в ту церковь… было уже поздно.
Он отводит прядь волос с моего лица, и его взгляд цепляется за мой, будто ищет в глубине что-то, до чего не может дотянуться.
– Я клянусь, что буду защищать тебя ценой своей жизни, Энни. Возможно, пришло время дому Лэрда пасть… но ты не окажешься под его обломками. Ты будешь жить. И ты будешь свободна.
Он наклоняется и мягко прижимает губы к моим. Я закрываю глаза, и слезы, стекающие по щекам, солят вкус нашего поцелуя. Когда он отрывается от меня, его веки поднимаются медленно, будто он хочет задержаться в этом мгновении как можно дольше.
И это самое прекрасное, что я когда-либо видела.
– Из всех моих грехов похищение тебя было единственным, который я совершил ради себя. И это единственный грех, который я бы совершил снова, – говорит он, проводя своими большими ладонями вниз по моим рукам. – Арагон Ковач уже идет за нами. И приведет с собой армию Язычников. Я не успел устранить его вовремя. Но если уж мне суждено отправиться в ад, то он пойдет туда вместе со мной.
– Нет… – выдыхаю я, подбородок дрожит. – Ты не можешь сдаться.
– Сдаться? – он смотрит на меня так, будто это слово – личное оскорбление. – Я не сдаюсь. Я наконец-то собираюсь уничтожить все гнездо змей, и это именно то, чего они боялись с самого начала. С того самого момента, как приказали Маркусу убить меня. Но он выбрал другой путь, просто изуродовал мою душу и превратил меня в свое личное смертоносное оружие.