– Нельзя отрицать, что ты подаешь опасный пример, – усмехается Мика, и его улыбка становится шире, подчеркивая те самые ямочки, от которых когда-то сходили с ума толпы девчонок, до того, как он без остатка отдал душу Еве Бреннан. – Сэйд, я, теперь ты. При первой возможности они попытаются сделать из тебя показательный урок.
Только вот возможности у них не предвидится.
– Проблема с самой могущественной организацией в мире заключается в том, что у нее и оружие соответствующее, – отвечаю я. – Мы можем свергнуть целое правительство за пару дней. Я просто удвоил эту власть, когда вернул себе наследие лэрда Маккензи.
– Убийца Язычников, – произносит Дэймон, и все тут же оборачиваются к нему. Все, кроме меня, я продолжаю смотреть, как моя девчонка внизу в кафетерии разносит Розалинду в клочья. И от этого зрелища у меня в штанах становится тесновато.
– Среди прочего, именно так был известен Лэрд, – поясняет Дэймон. – Я давно заинтересовался его историей. Просто никогда не думал, что его сын мог выжить после резни, в которой убили его родителей, и что он в итоге окажется одним из нас.
Не могу сказать, что меня не напрягает интерес Дэймона к истории моей семьи. Старейшины навязали его нам в команду после того, как Сэйд избавился от той гниды, Догга Уилсона, но сам Дэймон до сих пор остается загадкой.
Разобравшись с Розалиндой, Энни резко разворачивается, и ее пастельно-розовое платье взмывает волной. Она ловит мой взгляд, улыбается, и лицо у нее тут же светлеет. Потом она пальчиком манит меня вниз.
И я иду к ней, не скрываясь – пусть все видят, что я ее, а она моя. Подхожу, поднимаю ее на руки и кручу, как в гребаной сказке. Целовать ее прямо перед Розалиндой я, конечно, не планировал. Мы ведь договорились не быть подлыми. Но я не удержался, прижимаюсь к ее мягким, сладким губам, и плевать, кто вокруг.
Она даже заставила меня извиниться перед ее дружком Патриком за тот случай в библиотеке, за то, что я напугал его до полусмерти. И я реально извинился, просто ради нее. Хотя потом все равно перекинулся с ним парой слов наедине. Положив тяжелую ладонь ему на плечо, я спокойно объяснил, что если он еще хоть раз попробует остаться с ней наедине – голову снесу. Мне было плевать, что ему нравятся парни. Я просто никому не доверяю, когда дело касается Энни – не важно, кто ты и с кем ты.
Он кивнул, покраснев до самых ушей. Я хлопнул его по плечу, будто мы теперь кореша, и догнал Энни, она ждала меня чуть дальше, болтая с девчонками в одной из ниш.
Я до сих пор не выношу, когда рядом с ней оказывается какой-то мужик – и, скорее всего, так будет всегда. Но я пообещал, что поработаю над этим.
Опуская Энни обратно на землю, я вежливо киваю Розалинде, словно ничего не было, беру свою девушку за руку и веду ее к выходу из кафетерия, в главный холл университета. Теперь я почти на каждую пару ее провожаю, и, честно говоря, ловлю от этого кайф, почти как от греха. Потому что все смотрят. Потому что всем становится ясно, что она – моя, и мы – вместе.
– Ну что, как все прошло? – спрашиваю, поднимаясь с ней по лестнице.
– Ну, вначале она, конечно, начала с угроз, – отвечает Энни все с той же сладкой, игривой интонацией, с которой я ее впервые встретил, только теперь в голосе появилась стальная нотка. Я чертовски горжусь своей будущей женой. Она – железный кулак в бархатной перчатке. – Мол, она Хейс, а я – никто, у нее связи, и я еще пожалею. Но стоило мне упомянуть пару порнофильмов, в которых снимался ее брат, пусть и под чужим именем, она сразу решила послушать. Я прошлась по списку его грешков, а потом перешла к ее собственным, и пригрозила, что расскажу о них кое-кому… а именно ее отцу. Особенно о том моменте, где бывший шпион, профессор Хуанг, выудил из нее под гипнозом сверхсекретную информацию. Ах да, профессор Хуанг никогда не был на стороне Арагона. Я не знаю, на кого он работает, но он был более чем рад помочь.
Она подмигивает мне.
– Одно можно сказать точно, что Розалинда Хейс не будет настаивать на свадьбе, если ты разорвешь помолвку.
– Я уже сообщил Старейшинам. Я должен буду выполнить свой долг и жениться на ней, только если она будет настаивать, но поскольку она не собирается этого делать ... – Я позволяю каждому слову пропитаться тем восхищением, которое чувствую.
У дверей ее аудитории она прижимается ко мне, обхватывает мое лицо ладонями. Я склоняюсь к поцелую, и внутри меня вспыхивает неуемное желание.
– Черт, я с ума по тебе схожу, женщина, – рычу, сгорая от жажды прикоснуться к ней.
– Я буду находить тебя каждый раз, когда ты будешь теряться, – шепчет она, и мой чертов член каменеет, как железо. Она улыбается.
– А я-то думала, что самое трудное уже позади.
– Самое трудное только начинается, – беру ее руки в свои и подношу к губам. – И кое-что из этого тебе точно не понравится.
***
Энни
Я могла бы справиться с чем угодно и с кем угодно.
Я бы пошла на войну с Старейшинами ради Карлтона Уайлда.
Но сказать тете Рите, что выхожу замуж за парня, который меня похитил, – это одно из самых сложных испытаний в моей жизни.
Да-да, включая тот момент, когда я всадила пулю в голову Райнеру Ковачу.
Райнеру Ковачу, чьи мертвые глаза преследуют меня по ночам. Но стоит Карлтону перевернуться и обнять меня своими большими, надежными руками, и сны разбегаются, как тараканы при свете.
С тех пор как мы вернулись, я живу с ним в его особняке, за исключением одной ночи, которую провела в доме сестринства, на что Карлтон неохотно согласился. Так что у меня получилось устроить что-то вроде пижамной вечеринки с девчонками и рассказать им очень отцензуренную версию того, что произошло на острове Скай.
Но сегодня мы с Карлтоном впервые вместе видимся с тетей Ритой. Так что неудивительно, что радушием от нее не веет. Никакого запаха печенья, никакой лучезарной улыбки. Вместо этого она сверлит Карлтона взглядом, будто вот-вот влепит ему пощечину, пока мы сидим напротив нее в одной из гостиных особняка Роялесов.
– Миссис Джонс, уверяю вас, – говорит Карлтон после долгой, неловкой паузы.
– Это не меня нужно в чем-то уверять, мистер Уайлд, – перебивает она. – А ее родителей.
Я замираю, резко смотрю на него, но его челюсть не дергается, как это обычно бывает, когда кто-то осмеливается ему перечить.
– Она ценит ваше мнение, – спокойно отвечает он. – Именно вашего одобрения она ждет.
– Ах, и ты вдруг стал интересоваться тем, чего она хочет? – зло бросает тетя. – Потому что, насколько я помню, ты ее похитил.
– Он закрыл меня собой от пули, тетя! – не выдерживаю я, сжимаю его руку. – Он рисковал своей жизнью ради меня.
В повисшей тишине я понимаю, что только что сделала. Провожу языком по губам, отворачиваюсь к окну, лицо пылает в солнечном свете этого воскресного утра. Не надо было этого говорить.
Я снова смотрю на тетю Риту и решаю сказать столько правды, сколько смогу.
– Это правда, что не все, что было между мной и Карлтоном, происходило по моей воле, – говорю я. – Но началось все с моего выбора. И сейчас я снова выбираю его. Мы... – я бросаю взгляд на Карлтона, и по глазам понимаю: он полностью со мной. – Мы любим друг друга. Кто-то назовет это больной зависимостью, но, по-моему, даже если бы мы захотели расстаться, у нас бы не получилось. Это бы...