И с предположением одного из комментаторов, что Брин – один из профессиональных футболистов, я тоже не согласна. В лучшем случае, возможно, он бывший футболист, потому что иначе у него не было бы способностей писать.
Теория, что он может быть преподавателем литературы, не кажется мне настолько надуманной. В конце концов, в университете к «развлекательной литературе» относятся почти с пренебрежением – и это веская причина публиковать свои произведения инкогнито, если важна репутация в научном мире.
Я снова возвращаюсь к результатам поиска и чуть ниже натыкаюсь на интервью с агентом Брина. Она отвечает на общие вопросы о своей работе и об агентстве, и тут интервьюер спрашивает, действительно ли она разговаривала или встречалась с Брином лично.
И то и другое, ответила она. Он впечатляющий молодой человек. Ничего больше сказать она не может.
Определение «впечатляющий молодой человек с плохими манерами», на мой взгляд, подошло бы больше.
Мои поиски прерывает звонок в дверь, и я смотрю на часы.
О, уже так поздно! Наверное, это Мелли. Мы договорились сегодня смотреть сериал, в чем я никогда раньше не испытывала такой острой необходимости.
Я бросаюсь к двери, и Мелли входит с пакетом, из которого пахнет бельгийскими вафлями. Она обнимает меня одной рукой, другой пытаясь снять куртку.
– Надеюсь, ты не собираешься опять работать? – спрашивает Мелли, когда мы входим в кухню-столовую и она замечает мой ноутбук.
– Нет, – успокаиваю я ее, а затем тут же добавляю нечто уже менее успокаивающее: – Я просто как чокнутая пытаюсь найти информацию о Сперлинге.
– И ее наверняка не так много?
– К сожалению, да.
Мелли достает из шкафчика большую тарелку и собирается выложить на нее вафли, но потом останавливается и смотрит на меня, нахмурив брови:
– Что-то случилось?
Будь Мелли животным, она точно была бы собакой-компаньоном, которая сразу чувствует неладное, если с ее хозяином что-то не так. Такой пушистой и добродушной собакой.
– Я прослушала то сообщение, – признаюсь я, потому что она все равно догадалась бы максимум через минуту или две.
И больше я могу ничего не говорить. Мелли понимает меня без слов. Она знает, что по этому поводу я вообще ничего не хочу чувствовать, а если и придется что-то ощущать, то просто гнев – или, что еще лучше, равнодушие. И ей это так же ясно, как и мне.
– Я тебя люблю. – Мелли всегда напоминает мне об этом, прежде чем безжалостно сказать правду. – Но не откладывай это надолго. Ты должна с ним встретиться, и ты сама это знаешь. Не ради него и даже не ради твоей мамы, а ради себя самой.
– Ничего я не должна.
Но Мелли отлично знает, что на самом деле мой ответ означает: ты права.
Она заканчивает строить башню из вафель и подносит тарелку прямо к моему носу. Я беру верхнюю вафлю и смотрю на ее край в форме цветочного лепестка. И вспоминаю, что в подростковом возрасте считала, будто некоторые раны с годами затягиваются. Наверное, можно быть каким угодно взрослым, но понимать, что некоторые раны не заживают никогда.
Мелли пожимает мне плечо:
– Он не сможет причинить тебе боль больше той, которую уже причинил.
Я не знаю, так ли это. Он уже причиняет мне боль одним своим возвращением и тем, что не оставляет мне выбора, нравится мне это или нет.
– Давай пойдем в гостиную, пока Люк с Кайрой не вернулись. Мне сейчас просто необходим хороший сериал, чтобы отвлечься.
Я достаю из холодильника лимонад и иду в гостиную.
Пришло время отдохнуть от всех Джошей и Бринов этого мира. Но завтра мне предстоит редактировать сцену первой встречи Ноя и Вайолет – и, честно говоря, я даже немного волнуюсь.
Глава 8
Чтение – это работа мечты
– Вижу, тебе может понадобиться моя помощь.
Клио
Итак, вот моя первая редактура. Давай начнем с их первой встречи. Как ты можешь увидеть из моих комментариев ниже, на самом деле полнооо возможностей лучше раскрыть их отношения. Заодно корректирую лингвистические ошибки и неточности. Потом прошу прислать этот отрывок с внесенными правками.
С этими словами Вайолет без приглашения прошла мимо меня в квартиру.