* * * * *
Откровенный разговор не должен был пройти без последствий, но когда через два дня Лариса столкнулась с Джин в коридоре, та прошла мимо неё так, будто никогда прежде не видела. Лора сперва растерялась, потом возмутилась и попыталась заговорить сама, но Джин резко оборвала её:
— Я ничего не знаю и не желаю иметь с тобой никаких дел. Понятно?
— Нет. Почему? — удивилась Лариса.
— Не понимаешь?
— Нет.
— А ты подумай лучше и поймёшь.
Лора подумала, поняла и больше вопросов не задавала. Но, поскольку обвинение вслух произнесено не было, поняла она, что ничего, кроме подозрений, у Джин нет. Нельзя обвинять, кого бы то ни было в убийстве, только на том основании, что он в это время гулял по улицам один. Её окровавленной одежды Джин не видела. И всё-таки именно Джин на неё донесла. Не людям. Двуликие (так называли себя соплеменники Лоры) принципиально не допускали в свои дела посторонних. Просто Джин связалась с тайной пацифисткой организацией двуликих и, похоже, жаждала отличиться. Сперва она попыталась увлечь Лору, а потом, когда её собеседница не поспешила срочно прозреть и примкнуть, сообщила своим единомышленникам о её подозрительной ночной прогулке и порванных колготках. Отсюда вывод на будущее: не жалуйся.
Убийство трёх человек не прошло для девушки бесследно. Она попыталась забыть, сделав вид, что ничего не было, искала оправдание в том, что жертвы были сами во всём виноваты, что не добей она раненого, он бы всё равно умер. Бесполезно, случившееся упрямо всплывало в памяти.
День за днём: работа — сон, сон — работа. Однообразная, будничная жизнь, изредка нарушаемая развлечениями вроде вылазки на рынок, похода в кино или, что уже совсем редкость, на танцы. Полу растительное существование. И как яркая вспышка света, как зарница на фоне обыденности — телеграмма от брата.
Виктор (или Вик) был старше Лоры на четыре года. В восемнадцать лет он добровольно подал заявление на предмет поступления в армию. Не солдатом (инстинкт самосохранения удерживал юношу от ситуаций, в которых могла проявиться его истинная природа) и не космолётчиком (парень с фермы не мог конкурировать с горожанами по качеству полученного образования). Вик стал техником. Сперва наземной службы, а потом и космолёта.
Как положено брату и сестре, в детстве Вик и Лора часто ссорились, часто мирились. Бойкий и скорый на выдумки Вик считался признанным вожаком детворы. Даже взрослые считались с ним, обращаясь за помощью в сложных ситуациях. Впрочем, слава его была доброй, и когда Вик уезжал, все соседи, и дети, и взрослые жалели о нём. Окрестные мальчишки устроили своему вожаку грандиозные проводы. Около пятнадцати человек (все, кого отпустили родители) собрались вокруг конторы по найму, кричали, махали руками. Вик тоже кричал, что вернётся, но все знали, что это не так, знали, что прощаются навсегда, и что вожак их уходит не только от них, он уходил от детства, уходил во взрослый мир. Ларису тогда не отпустили родители, — обстоятельства требовали её присутствия на ферме, — и всю ночь она проплакала в своей комнате. Потом Вик приезжал каждый год ровно на две недели, но это было уже не то, хотя брат и сестра старались делать вид, что ничего не изменилось между ними. И вот эта телеграмма… Через несколько дней её брат получит увольнительную, пусть и короткую, пусть всего на несколько часов.
Мастер, которому она показала телеграмму, понял всё. Поколдовав с графиками смен, он объяснил ей, как и когда она сможет отработать пропущенный день, после чего пожелал всего хорошего ей и её брату. Дело обычное. Всё оставшееся свободное время Лора потратила на заботу о гардеробе. Серый с зелёным костюм был тщательно вычищен и отглажен, новая блузка, колготки (на этот раз не мохнатые, а со звёздочками), туфли, сумочка, и обязательный каскад стекляшек в волосах.
Встречающих у космопорта собралось немного. Лора с опасливой настороженностью искоса наблюдала за компанией намазанных девиц и за двумя немолодыми женщинами. Чувствуя себя неуютно, она, пожалуй присоединилась бы к женщинам, но они, судя по манерам и одежде, были горожанками, а Лора недолюбливала горожан, так же, как горожане недолюбливали «деревню».
Один за другим четыре космокатера приземлились на гладкую поверхность посадочного поля, и, когда сел последний, брюхо первого распахнулось, выпуская отпускников. Каждая машина вмещала ровно пятьдесят пассажиров: космопехи, техники, космолётчики. Единственное, что Лора знала твёрдо, так это то, что брат её будет одет в синий комбинезон. Космопехи по традиции носили пёстрые зелёные комбинезоны, а космолётчики щеголяли в комбинезонах серебристого цвета, украшенных цветными полосами. Во всех этих полосах наверно тоже был какой-то смысл, но Лариса его не знала.
Растягивающаяся в цепочку толпа текла мимо неё. Уже подхвачены и унесены размалёванные девицы, а одна из женщин повисла на шее парня в серебристом комбинезоне. Космопех, проходивший мимо, вдруг, словно что-то вспомнив, вернулся:
— Привет, крошка, ты случайно не меня ждёшь?
— Нет.
— А почему не меня?
— Слиняй.
Но парень не «слинял». Более того, рядом с ним остановился второй:
— Фреляйн, вас обижает этот грубиян?
Полицейский, до того демонстрировавший невозмутимость, ожил, сделал несколько шагов, взял под козырёк: «Есть проблемы?». «Я жду брата, герр полицейский» — Лора протянула ему телеграмму. Тот пробежал глазами текст, подчёркнуто почтительно вернул ей листок, столь же почтительно и вместе с тем внушительно сказал парням: «Фреляйн ждёт брата» — опять взял под козырёк и вернулся на прежнее место. Космопехи переглянулись. Конечно, девочка была красива, но перспектива попасть из-за неё под арест на всё время действия увольнительной, парней не прельщала. И тут Лариса увидела Виктора. В синем комбинезоне, как все техники, он шёл не спеша, и внимательно оглядывался по сторонам.
— Вик!
Реагируя на оклик, юноша увидел сестру, но узнал её не сразу, и только подойдя почти вплотную поверил увиденному:
— Лора?!
— Вик!
Крашенные волосы, сухое лицо с резко обозначившимися чертами. За один год его сестра повзрослела больше, чем за все предыдущие три с половиной года разлуки. И всё-таки это была она, Лора, его сестра, его самый верный, самый преданный почитатель среди детворы. Оценив обстановку, Виктор прижал девушку к себе и одновременно одарил космопехов недобрым, почти угрожающим взглядом. Очевидно, и на корабле признанный ребятнёй вожак сумел заработать достаточно высокий авторитет, оставшись прежним, непобедимым Виком — Молнией. Не потому ли космопехи сочли за лучшее исчезнуть?
Убедившись, что его сестре никто больше не угрожает, Виктор повёл девушку из космопорта. Сегодня вечером им принадлежал весь город. Все рестораны, кафе и кабачки, все аттракционы луна-парка, все кинозалы, всё, что мог предложить своим жителям и гостям городок на переферийной планете. И только когда темнота задёрнула свой занавес, когда вспыхнули витрины и вывески, а Лора почувствовала, что её ступни горят от усталости, Виктор сказал со вздохом: «Ладно, сестрёнка, уже поздно. Мне утром надо быть на корабле. Тебя ждёт работа. Я провожу тебя».
Кроме брата, Лору провожали двое его друзей: Франц и Кию. Франц всю дорогу втолковывал Ларисе, какой классный парень её брат: «… его все зовут Вик — Молния, потому, что он быстр, как молния! Да! Как молния! А вообще Вик — наш парень! И ещё он герой. Недавно во время аварии он влез чуть не в самый реактор. Сам влез, а всех выгнал. Всем — опасно, а ему — ничего. Его все уважают. Даже космопехи. Попробуй, не уважь, если он бьёт как молния. Глазом моргнуть не успеешь, а уже на полу….» — Франц говорил и говорил, а Кию вежливо улыбался. Вик успел шепнуть Лоре, что Кию — отличный парень. Он хороший человек, а в электронике — немногим ниже Господа Бога. И Франц тоже хороший человек. Никогда не подведёт в работе. И ещё он умеет шутить. А в тесной, железной коробке это не мелочь…