Кассандра всегда была утончённой. Стоило ей только войти в комнату, как к ней сбегались все мужчины.
И ей нравилось внимание. Она едва замечала присутствие Уайетта в комнате, когда её окружали парни.
Он предположил, что в этом отношении сёстры были похожи.
За исключением того, что после двух партий Каллиопа отложила кий, помахала на прощание парням, которых она собрала вокруг, и направилась к нему.
Она взобралась обратно на барный стул и дала сигнал бармену.
— Еще пива?
— Нет, спасибо. Как насчёт диетической содовой?
Она повернулась к Уайетту:
— Ты не играешь в бильярд?
— Играю.
— Почему ты не присоединился к нам?
— Я не тусуюсь с братьями Джонсонами.
Она вскинула бровь:
— Почему нет?
— Они — конкуренты.
Она поблагодарила бармена за содовую и начала искать в сумочке деньги.
— Я заплачу. Добавь это в мой счёт, Билл.
— Спасибо. — Она повернулась обратно и сделала глоток из трубочки.
— Только потому, что ты и Джонсоны конкурируете в бизнесе, вы не можете быть дружелюбными?
— Только не с этими парнями.
— Ха. Почему нет?
Он повернул к ней голову и внимательно посмотрел в глаза:
— Потому что они придурки.
Она фыркнула:
— А мне они показались вполне милыми парнями.
— Я был уверен, что ты так и подумаешь.
— Что это означает?
Он снова повернулся к ней лицом:
— Ничего.
— Ты слишком раздражительный, Уайетт. У тебя был трудный день?
Каллиопа — совсем не как её сестра — вовсе не была утончённой.
— Нет, не было у меня трудного дня. И я не раздражён. Я хотел бы побыть один.
— Когда ты один, ты становишься одиноким. А это плохо для кого угодно. Ты так каждую ночь проводишь?
Теперь он был вынужден посмотреть на неё снова:
— Что?
— Ты сюда ходишь один каждый вечер?
В основном.
— Иногда.
— И что делаешь? Пьёшь в одиночестве?
Она прижала его к стенке. И ему это не понравилось.
— А тебе какое дело?
— Мне всегда было до тебя дело. Тебе нужно выбраться и повеселиться, а не сидеть в этом тёмном месте и чахнуть. Ты как Хитклифф2. Или Чудовище из «Красавицы и Чудовища».
Она положила руку на его бедро. От этого ему захотелось застонать. Он не хотел думать о ней как о женщине — очень привлекательной, сексуальной женщине при этом. Он хотел, чтобы она ушла.
— Кто такой Хитклифф? И Чудовище? Ну спасибо.
— Я же сказала тебе. Ты чахнешь. И ты серьёзно? Хитклифф? «Грозовой перевал»? Я уверена, ты читал его.
— Слышал о книге. Никогда не читал.
Она облокотилась о барную стойку и обхватила губами соломинку, потягивая содовую. Его мозг немедленно свёл воедино понятия «губы» и «посасывать», и это снова отозвалось шевелением в области паха. У неё был великолепный рот — полная нижняя губа, просто созданная для поцелуев.
Чёрт побери.
Он вытащил несколько чеков и оплатил счёт в баре, затем схватил свой планшет.
— Мне нужно идти.
Он направился к двери. Она последовала за ним.
— Ага, мне, наверное, тоже стоит уйти. Шесть утра ужасно быстро наступает. Спасибо, что купил мне выпить.
— Это просто содовая, Каллиопа.
Снаружи было темно. Она застегнула свою куртку и повернулась к нему, снова награждая его своей прекрасной улыбкой.
— Но ты был не обязан это делать, а я это действительно оценила.
Кассандра никогда ни за что не благодарила его. Она всегда ожидала, что мужчины будут всё для неё делать: покупать вещи, придерживать дверь и преклоняться перед ней.
Он проводил Каллиопу до её машины. Она вытащила ключи из сумочки, открыла дверь и насмешливо приподняла уголки губ.
Любой мужчина мог потерять голову от такой улыбки. В ней было что-то наивное и невинное.
Она положила руку ему на плечо и дьявольски удивила, когда подошла вплотную и сомкнула руки вокруг него в объятии. Её тепло ощущалось сквозь его куртку, и каждая клетка его мужского естества чувствовала изгибы её тела, пока она прижималась к нему.
Это было краткое объятие, дружеское, ничего больше.
Она отстранилась и сказала:
— Тогда увидимся завтра. Спокойной ночи, Уайетт.
Воздух застрял у него в горле:
— Ага. Спокойной ночи.
Он пошёл к своему пикапу и забрался внутрь, положил планшет рядом с собой и наблюдал, как Каллиопа выезжала с парковки.