Старательно игнорируя разверзшуюся внизу пропасть, я пригляделась к нему и, вдруг с полной ясностью осознала, что он твердо стоит на перилах этажом ниже. Мой рост с его не шел ни в какое сравнение, в связи с чем для него совершенно не представляло труда преодолеть небольшое пространство между этажами, для меня же – это равносильно самоубийству.
Я не придумала ничего лучше, чем просто обнять его ногами и тут же почувствовал исчезнувшую с поясницы ладонь. Он застыл, крепко взявшись за перекладины ограждения, и предоставляя мне возможность лично оценить крепость его положения. Обливаясь потом, я по одной отцепила руки и вцепилась в его плечи, позволяя себе съехать по его фигуре вниз. Достигнув, наконец, ног, я ужом стекла на балкон, съежилась на полу в калачик и мелко затряслась от пережитого ужаса.
Стрелок неожиданно быстро оказался рядом, без церемоний дернул меня вверх и, сильно сжимая в руках, втиснулся в проем балконной двери. Все еще плохо соображая, я вытянулась вдоль его тела и плотно приникла, потому что омытую потом кожу холодил ночной ветерок. От Стрелка исходила мощная волна жара, и я без зазрения совести жалась к нему в попытке согреться. Голый бетон холодил ступни, но мне вдруг стало не до того, потому что сверху послышался скрип и приглушенный разговор.
Меня настигла вторая волна ужаса. Темнота хоть и скрывала нас, но если перегнуться через перила, можно увидеть, что твориться у соседей внизу. Я лицом впечаталась в мужскую грудь, опасаясь дышать, и услышала тихий разговор.
- Да ладно! Она что, самоубийца?
- Может она в прошлом гимнастка.
За этим последовал ироничный смешок.
- Ты еще скажи каскадерша. Пошли лучше глянем, что она из себя представляет.
Вот теперь мне стало мерзко, даже страх сбежал куда-то в темные закоулки души. Как представлю, что некто ковыряется в моих вещах – хочется рвать и метать. Отвращение от мысли грязных рук в моем нижнем белье мгновенно смыло все доводы разума, грозясь вылиться в негасимый вал возмущения. Стрелок будто почувствовал мое состояние и прижал ладонь к затылку, вминая лицо в твердокаменные грудные мышцы. Я задохнулась, и он тут же чуть ослабил хватку, позволяя сделать жадный вдох, но не отпуская.
- Цыц, - склонившись, прошипел на ухо.
Этот короткий звук вернул меня на бренную землю, моментально затушив праведный приступ гнева, отчего я вся сжалась и с тоской подумала, куда так успела вляпаться.
Голоса чуть стихли, но легкий шорох из приоткрытых дверей балкона доносил до меня шум устроенного в квартире шмона. Я с тоской вслушивалась в эти звуки и про себя стонала. Все внутри разрывалось от мысли, что мой дом больше не оплот безопасности - я никогда не смогу чувствовать себя в нем защищенной; не после того, как в нем побывали незваные гости. Вот же задница, размером с Бразилию.
VII. Вымирающий вид.
Вскоре все стихло, будто грабители – или кто бы они ни были – переместились в другое помещение. Мускулы подо мной чуть расслабились, но от мужской фигуры все еще исходили фибры настороженности. Ноги в конец околели, и я поджимала их одну за другой, в бесполезной попытке согреть. Затылок неожиданно очутился на свободе, а на моей талии внезапно сжались руки и приподняли, опуская ступнями на кроссовки. Стало в разы терпимее, поскольку даже сквозь плотную ткань чувствовалось тепло.
- Почему? – наконец, задала я мучающий меня вопрос.
Над ухом прозвучал ироничный хмык. Я уже думала, не дождусь ответа, как мужчина заговорил:
- Ты же редкий экземпляр.
- Чё?
- Вымирающий вид, говорю.
- Ах, ну да, - вскинув голову, едко заметила я, - свидетель, выживший после встречи с киллером.
На лице Стрелка промелькнуло странное выражение, но улыбка моментально затмила мелькнувшие было на нем эмоции.
- Именно. Тебя хоть сейчас в красную книгу, - прозвучало легкомысленно.
Я, наверное, посмеялась бы от души, если б не было так грустно.
- И когда же ты закончишь начатое?