Марина встретила сомневающийся растерянный взгляд Славы и подтолкнула любимого к правильному ответу.
— Мы же этого хотели.
— Да, мы этого хотели. Я согласен.
— Раз вы пришли к совместному решению, — не без иронии заметила Санька, — тогда снимайте рубашку и ложитесь на стол.
— На какой? Этот? — он ткнул пальцем в затертую клеенку с цветами перед собой.
— Да, — кивнула ведьма, поднялась со стула и пошла собирать с полок, из кухонных шкафов и ящиков все необходимое для обряда.
— Это больно? — поинтересовалась Марина. — Кровь будет?
— И кровь будет, и боль будет. Идемте, — позвала она жену Славы, — посмотрите, как месить и как лепить — теперь это ваша забота. Смотрите: как только лицо потекло, значит преследователь где-то рядом, нужно срочно маску менять. Если Вячеслав останется с чистым неприкрытым черепом, тогда Собиратель очень скоро явится и сделает вашего мужа частью себя.
— Что это значит — «сделает частью себя»? — спросил Вячеслав, лежа на кухонном столе.
— Не знаю. О нём вообще мало что известно. В старых книгах нет ни одного изображения Собирателя. Никто не знает, как он выглядит, — Санька разложила все составляющие обряда на рабочем столе. Марина, напуганная тем, что здесь должно было произойти через несколько минут, не отводя глаз, внимательно следила за руками шигонской ведьмы.
— Тогда, может, его и вовсе нет? — не успокаивался Слава.
— Может, и нет, но учитывая то, что вы пытаетесь обмануть смерть, расплата неминуема.
— Я же не ради себя, — попытался он оправдаться.
— Ради нас, — вмешалась Марина.
— Какая разница — из каких побуждений? Болезнь должна привести вас к могиле. А вы, чтобы этого не произошло, отказываетесь от своего лица. После обряда вы станете заботой Собирателя, — она обратилась к Марине: — Запоминайте. Плавите одну свечу. Добавляете три столовых ложки отвара из трав: щирицы — символ бессмертия, иссопа — символ очищения и смирения, и болиголова — олицетворение смерти и обмана. Тщательно размешиваете, подносите массу к губам, шепчете: «Спрячь. Отведи». Дальше — лепите лицо… Тут уж все зависит от вашей фантазии: каким хотите мужа видеть, таким и лепите. Здесь, пожалуй, позавидуют многие жены, охочие до разнообразия — каждый раз новый мужик! — в голос расхохоталась Санька. А её короткие тонкие пальцы проворно вылепливали новое лицо для Вячеслава. — Главное — не тянуть, — давала советы ведьма, — воск живо застывает, поэтому лепите быстро и без брака, иначе придется все переделывать, а я уже сказала, что как только лицо начнет таять — времени в обрез. И еще! Маски должны быть разные, если Собиратель уже нашел Вячеслава с этим лицом, то новое точно такое же — не поможет, оно растает сразу, как только уложите на череп. И не пытайтесь делать заготовки. Была у меня тут одна, наделала масок впрок, а когда у ребенка потекло лицо, одеть не смогла. Ладно, хоть успела быстро вылепить новую, правда, жутко уродливую, но зато сына спасла. Силы, которые вы призываете в момент лепки и смены лица, нельзя законсервировать: они действуют только здесь и сейчас. Поэтому, как только все потекло, сразу топите свечу, варите отвар, лепите маску. Быстро очищайте от остатков старого и прикладывайте новое.
Пока Санька объясняла и рассказывала, под ее руками уже сформировалось мужское лицо, самое обычное — без особой красоты и без явного уродства.
— А когда вылепите, внутрь положите листы и тонко нарезанные корни мандрагоры, но кладите их точно так же, как пролегают по анатомии лицевые мышцы. Растение должно быть вымочено в крови животного, неважно какого — хоть свиньи, хоть барашка, хоть коровы. Вот мандрагору можно заготовить впрок. Пусть пропитывается, пока время не придет.
— Зачем трава? — спросила Марина.
— Она заменит мышцы. Я ведь не только кожу срежу, — объяснила Санька, укладывая последние кровавые кусочки растения внутрь маски. — Ну вот, все готово! Можно приступать, — ведьма бережно уложила на поднос восковое лицо, ритуальный кинжал, вату, свечу, спички и мисочку с черной жидкостью.
Марина засеменила следом за хозяйкой дома к столу. Приведя сюда мужа, она не рассчитывала на такие трудности, и легкие сомнения стали подтачивать ее непоколебимое желание во чтобы то ни стало сохранить жизнь любимому. Санька напоила Вячеслава темной водой, занесла над ним кинжал и в последний раз спросила: