Слегка ошеломленный такой быстротой, Игорь нерешительно топчется на месте. Если какой-то охранник смотрит на них сейчас через видеокамеру, то, наверное, думает: «Ну, и лузер ты, братишка. Она ж сама хочет! Она сама предлагает! Бери, пока дают! Я знаю — я сутками наблюдаю за покупателями. Я знаю повадки всех. У меня глаз-алмаз. Дети, старики, мамашки, крутые перцы, мажоры, гопники… и богини. В них я разбираюсь. И сейчас тебе, лузер, предлагают самое роскошное пиршество. Не тупи!»
Игорь кашлянул. Он не лузер. И он не тупит.
— На «ты»? — Следующий шаг.
Света не бежит, не замыкается, не стремится отделаться от него («Ну, удачи, мне пора!»). Охранник, который наблюдает за ними, прав на сто процентов. Он бы сам с ней замутил, но — работа, будь она неладна.
С Олей ведь было то же самое. Игорь помнит… Но хорошо ли это? Чем все закончилось?
Света отвечает:
— Конечно. Свободен сейчас?
— Да. Думаю, надо сходить куда-нибудь.
— Кафе!..
— Отлично. Сам хотел предложить.
Он смотрит на крупные черные завитки ее волос, лежащие на плечах, вдыхает ее темный, манящий запах, ассоциирующийся с морем, застоявшимся в глубоких прибрежных пещерах, фантазирует, фантазирует.
У нее нет кольца. Свободна. Впрочем, даже если бы и было, Игорь все равно бы знал. Она ничья.
Вот истина…
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
В этих глазах с янтарным отблеском он внезапно читает то, что принято скрывать за ширмой повседневности… И у него кружится голова. Перехватывает дыхание. Даже мир вокруг будто сдвигается с места и падает во тьму.
Какова вероятность подобной встречи сразу после разрыва с Олей? В миллионном городе. На громадном куске суши, затерянном во вселенной. Игорь знал, что довольствоваться ему придется самым обыкновенным, скучным, банальным. Унылые дни со случайными спутницами, возможно, типичный неудачный брак с одной из них, дежурный развод и масса истерик и взаимных обид, и, возможно, дети, которых надо будет как-то растить, воспитывать, «поднимать»… Ну, в общем, по стандарту — ведь ему придется жить как всем.
Это случилось, идиот, это опять случилось, так почему ты не падаешь на колени, почему не рыдаешь, чувствуя, как слезы благодарности текут по щекам, превращаясь в водопады? Почему, кретин? Она стоит перед тобой — само совершенство. Почему ты не кричишь от восторга? Шанс один на миллион или миллиард!..
Довольно мерзкое, липкое, с противным голосом, что жило в нем и часто вылезало не вовремя, Игорь постарался затолкать назад. Конечно, он согласен. Конечно, один шанс и все такое. Да. Но он не будет рыдать и падать на колени, эта мелодрама ни к чему. Света и так все знает. Ее зрачки ритмично расширяются и сужаются, тонкие красивые ноздри подрагивают. Она ловит химию, которая витает в воздухе. Его химию. Химию готового на все ради нее самца.
Замыкается круг, ничего больше не надо говорить. Как было с Олей, теперь все покатится, помчится, не давая перевести дыхание; жаркие ночи, утра, дни, вечера; неспособность удовлетворить жажду близости и горечь от осознания бесполезности своих усилий познать; близко, ближе некуда — даже атомы склеятся; безумие, помутнение, его растворение в ней, и ее — в нем. Погружение в глубины, где нет света, где он и не нужен, где хранится древнейшая материя, основа их мира, материя, появившаяся не на этой планете, но принесенная и сохраненная заботливо такими вот безумными влюбленными в бесчисленных веках, тысячелетиях… Тысячелетиях? — смешно. Игорь знал, видел и чувствовал те бездны времени. Оно было куда старше. Миллионы и десятки миллионов лет. Оно смогло выжить, выстоять во враждебной среде и приспособиться. Оно живо благодаря им. И они — благодаря ему.
Один шанс на миллион… Круг замкнулся… Вот истина…
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
— Пойдем на кассу, — сказала Света.
Будто они знакомы давно, будто уже давно встречаются. Игорь почувствовал себя школьником, которого пригласила на свидание самая красивая девочка в классе.
Было так в прошлом. Помнишь? Была девочка, которая…
Они пошли, расплатились за воду. Гипермаркет покинули вместе.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
В конце концов, сил почти не осталось. Слишком длинным и насыщенным оказался день.
— Позвоню, — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее голую спину. В изнеможении Света лежала на влажных простынях. Раскинула руки и ноги на большой квадратной постели. — До завтра?