— Нет, нет, не ты! Не ты! Что ты! У меня лопнуло сердце, я вспомнил — у меня просто лопнуло сердце, — хотел воскликнуть Скелет, но не издал ни звука.
— Ты высосал из меня кровь, стыд, совесть. Твоё гадкое залюбливание — да, залюбливание, а не любовь — отвратительно. Если бы ты знал, как я ненавижу твоё пошлое лицемерие! Я укокошу тебя вторично, дорогой муженёк, если ты не покинешь меня сейчас же. Возьму самый большой молоток и расшибу твой поганый череп. И вышвырну их в окно. Высыплю, как мешок дерьма с восьмого этажа!
Крупная дрожь била женщину; она смотрела на остов умерщвлённого ею мужа с такой яростью, что воздух клубился перед её взором. От его костей побежал едва видимый пар.
— Рцысь, иди сюда, возьми долг, — лязгнули челюсти Скелета. — Я согласен.
Немедленно из воздуха шагнуло чудовище — обросший бурой щетиной двуногий вепрь с бычьими рогами. Дама глянула на него, охнула и испустила дух. Кабан неимоверно широко распахнул клыкастую пасть и с великой осторожностью поймал лёгонькое облачко — последний выдох несчастной женщины.
Скелет, не шелохнувшись, смотрел на любимую, теперь уже мёртвую любимую. А Рцысь опустил голову и начал стремительное преображение. Словно колдовской художник одним жестом стер гадкую картину и на чистом листе создал другую — солнечную. Рядом с упавшей неверной женой стояло юное создание с ангельскими чертами лица и золотыми крыльями над хрупкими плечиками. Прелестные глазки блистали торжеством.
— Рцысь, ты взял ЕЁ душу? Не мою?
— Конечно, Скелет! — зазвенел серебром чудный голосок. — Твоя душа — плевок болотной плесени. Какой с неё прок? Скоро и она засохнет. Договор исполнен: ты простился с женой, а я сыт. Прощай, детка!
Ангел присел в реверансе и растаял, исчез. С отчётливым скрипом Скелет опустился на колени перед распростертым телом.
— Плевок болотной плесени? Засохнет? Я — её убийца?! Я!!! А ты намерен жить с её душой, Рцысь! С её румяной, наивной, яблочной душой? Так не будет же этого никогда!
Красное вино Стикса мутило сознание. Оно ещё жило, оно ещё пульсировало — в самом Скелете или где-то в другом месте, но запечатленная душа скелета ещё окончательно не распалась на фотоны. С минуту Скелет лежал рядом с телом жены, чувствуя, что умирает, умирает вторично и бесповоротно.
Булькала вода в забытой кастрюльке. Скелет пополз на кухню. Перед ним сиял образ той, любовь к которой поддерживала его силы. Он добрался до газовой плиты. Опрокинул кастрюльку на огонь, и розовый лепесток увял. Газ наполнил квартирку кислым запахом. Скелет приподнялся, нащупал на столике и зажал в непослушных пальцах маленький предмет.
— Рцысь, я зову тебя! Рцысь, иди сюда! — грозно прошептал дважды обманутый и дважды убитый мужчина.
Зашелестели ангельские крылья, и одновременно крутанулось колесо зажигалки. Взрыв газа вышиб двери, стёкла, стены и выбросил на асфальт, на заснеженные деревья ошмётки костей и перьев.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Сергей Корнеев
Петрович
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
«Втайне он вообще не верил в смерть, главное, же, он хотел посмотреть — что там есть: может быть, гораздо интересней, чем жить в селе или на берегу озера; он видел смерть как другую губернию, которая расположена под небом, будто на дне прохладной воды, — и она его влекла».
«Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет».
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Автор о себе: «Родился в 1987 г. Отец, муж, журналист, преподаватель, коренной москвич, заядлый путешественник, книжный червь, редактор дружественного онлайн-журнала DARKER, автор программ и занятий по занимательной науке для детей. В детстве познакомился, благодаря отцу, с мрачной фантазией Эдгара Алана По; леденящими кровь русскими народными сказками о нежити и чертовщине; извращенными японскими легендами, в которых красавицы оборачивались паучихами; и кровавым бурлеском „Зловещих мертвецов" Несмотря на то, что было страшно, аж жуть, сразу осознал любовь к жанру. Данной публикацией начинаю творческий путь».
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
И вот Петрович умер.
Он даже не сразу понял это. Ощущение было такое, словно в горле стоит ком, который никак не сглотнёшь, а глаза залила ледяная вода.
Последующие дни заняли хлопоты. Его бездыханное тело увезли в похожей на пенал машине, которую трясло на ухабах. В тёмном и прохладном помещении его клали на холодную жёсткую перевозку. Где-то между всем этим он слышал, как голосит баба. Но ни лица её не видел, ни окружения. Догадывался, что это плачет его жена. Но стылая вода сменилась едким дымом, который застилал глаза и жёг лёгкие; грудь больше не вздымалась и не опадала.