Саша почти не слушал, просто шагал следом, как во сне.
Они миновали несколько узких коридоров и спустились по небольшой крутой лестнице, ведущей в подвал. Вдоль серых стен тянулись одинаковые металлические двери. Филипп подошёл к одной из них и достал ключ. Звонко щёлкнул замок, и дверь приоткрылась, выпуская в коридор густой запах плесени. Филипп скользнул в проём, поманив за собой Сашу.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Комната была низкой и тесной. С потолка на коротком кабеле свисала тусклая лампочка. В центре, прямо на полу стояла толстая жёлтая свеча, в её мутном воске чуть заметно чернели какие-то мелкие вкрапления. Обильные следы сажи говорили о том, что свечу часто зажигали. Мебели, не считая стоявшего у двери деревянного стула, не было.
— Добро пожаловать в мою скромную келью! — бодрым голосом объявил Филипп. — Теперь расслабься и ничему не удивляйся.
С этими словами он начал быстро раздеваться, складывая одежду на стул.
— Ты чего? — спросил Саша.
— Да погоди ты…
Обнажившись, Филипп щёлкнул выключателем и комната погрузилась в непроглядную тьму. Вспыхнула спичка, слабо осветив контур его худощавого тела. Спустя пару попыток фитиль с треском разгорелся.
— Просто стой и молчи, ладно?
— Я хочу уйти.
— Да твою ж мать, ты можешь просто пару минут помолчать? — взвизгнул Филипп, вставая на колени.
От едкого дыма кружилась голова, а тело быстро наполнялось тягучей слабостью. Саша попытался отойти к выходу, но не устоял и беспомощно осел на холодный пол. Со стороны Филиппа донеслось тихое бормотание. Послышался глухой треск — будто кто-то надорвал кусок марли. Голова кружилась всё сильнее и сильнее.
Внезапно Филипп вскинул голову и посмотрел прямо перед собой, в темноту.
— Владыки… — проговорил он.
Саша перевёл взгляд туда, куда смотрел Филипп — ничего. Его затрясло в ознобе. Он услышал, как на бетонный пол падают капли его пота. Кап. Кап. Тук. Он попытался расстегнуть пуговицы рубашки, но пальцы не слушались. Тук. Тук. Тук. Слишком часто. Он прислушался — в комнате нарастал глухой стрекот.
— Владыки! — повторил Филипп.
Пламя свечи стало ярче. Мутным взглядом Саша разглядел в глубине комнаты очертания двух высоких существ. Он услышал голос — низкий, гортанный, обволакивающий.
— Сосуд…
— Угощение.
Одно из существ направилось к Саше. Словно тень из кошмаров, в полумраке проступило грузное тело, блестящее подтеками желтоватой слизи. Раздутую гнойную плоть оплетали тонкие нити, беспрестанно скользящие вдоль узких огрубевших канавок, вместо лица был скомканный пучок волос и тонкой, покрытой синими прожилками кожи, скрученной в узкие глубокие расщелины на месте глаз и рта. Короткая, непропорционально худая рука сомкнулась на Сашином горле. В глубине чёрных глазниц на мгновение мелькнул сине-зелёный зрачок.
— Сочный…
Медленно приблизилось второе создание. Низкое и худое, словно огромное насекомое, сплошь поросшее гладким серым хитином и, подобно собрату, совершенно безликое: голова походила на смятый, раздавленный пчелиный улей, испещрённый мелкими круглыми сотами, из которых тонкими струйками вытекало что-то чёрное и смолистое.
— Годится….
Тонкой трехпалой лапой оно сжало Сашино плечо. Одна из серых пластин с хлюпаньем приподнялась и откуда-то из недр мягкого, желеобразного тела, отчаянно выскребая маленькими острыми лапками, выбралось нечто, отдалённо напоминающее кузнечика. Оно огляделось по сторонам, а затем с противным стрекотом бросилось в сторону Саши, пробежало по его руке, перескочило на плечо и метнулось вверх по шее.
С ужасом Саша почувствовал, как эта мерзость пытается втиснуться в маленькую щель его ушной раковины. Стрекот и шуршание, казалось, заполнили собою весь мир.
Неожиданно отвратительное чувство пропало. Он без сил рухнул на пол, ощущая, как комната вокруг начинает плыть. Последняя картинка: распластанный на коленях, измазанный кровью Филипп что-то кричит, в полумраке мелькает несколько бледных точек — наверное, всё тех же мелких насекомых, — и подвал заполняет протяжный сладостный стон.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
— Просыпайтесь, Саша.
Он открыл глаза — вокруг вновь был зал «Омута», но вечер, видимо, уже закончился: не было ни гостей, ни жуткого Мастера Вэйно, ни клеток с живым угощением. Лишь мягкая, бархатная тишина. Саша ощупал правое ухо — никаких царапин или ссадин, никаких следов подвала.