Они толпились у синего гаража, где стоял проклятый дворник и два его новых помощника — Бык и Саня-Стриженый. Они чего-то ждали.
Через открытое окно не доносилось ни звука. Двор молчал. Впитывал. Я вернулся назад в квартиру, запер все замки и принял двойную дозу лекарства, чтобы забыться, но всё равно ворочался до двух ночи, слушая тишину и страшась шагов на лестничной площадке. Шагов и звонка тех, кто был когда-то моими соседями, но теперь служили Древу и пришли за мною. В момент засыпания мне почудился далекий вскрик, но химия уже подействовала, и я ушёл в темноту.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Тем вскриком была вышедшая в окно хозяйка Дашеньки.
Мне сказал об этом участковый. Он, бледный, нервный, все утро крутился в поисках свидетелей и к десяти часам присел на лавочке возле парадной и закурил. Я увидел это со своего наблюдательного поста и торопливо спустился, сделав вид, что просто вышел подымить сигареткой. Сел рядом, в своих чертовых зелёных тапочках, и мы разговорились. Охотно, как солдаты после боя. Солнечный день прогнал ночной ужас, и я уже не мог гарантировать, что те люди во дворе были на самом деле. Однако смерть Савельевой…
Мы с участковым болтали, а из окон на нас смотрели соседи. Молчаливые, внимательные. Я старался не показывать вида, что замечаю их силуэты.
— Будто никто не работает, — сказал мне участковый после короткой беседы. На вид ему было не больше двадцати пяти, приветливые голубые глаза смотрели весело и с легкой хитринкой. — Все по домам сидят, едритые колобахи. Никто ничего не видел, не знает. Лишь смотрят. У меня, клянусь, в груди ёкает от этих взглядов. Жуть какая-то, а не подъезд. Вроде не так раньше было. Ты сам-то здесь обитаешь?
Я кивнул. Он внимательно посмотрел мне в глаза и хмыкнул:
— Порядочный, раз не сталкивались. Я-то всех шумных тут уже повидал. И теперь, смотрю, все смирные стали. Молчаливые. Хорошо, конечно, что не дебоширят, как раньше, а всё равно жутковато.
— Она часто ссорилась с дворником, — мой взгляд упал на кобуру участкового. — Савельева. Что-то они не поделили.
— Да? И что?
— Не знаю, что-то там, за гаражами, — идея вывести представителя закона на будку показалась мне интересной.
— Да? — опять повторил он. Глянул в сторону гаражей. — Ну, пойдем, посмотрим, что они, колобахи, могли не поделить.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Я шёл следом, едва сдерживаясь от того, чтобы не подгонять неторопливого участкового. Мне страшно хотелось рассказать про исколотых, про дерево в будке, про кошачьи головы в ветвях, про людей на улице ночью. Про что-то в густой траве.
Но скажи я хоть слово — он наверняка бы озаботился вызовом «неотложки». Поэтому я молчал. Молчал, когда участковый свернул за гараж. Молчал, когда Бык без лишних слов ударил удивленного полицейского ледорубом в голову, и та с жутким хрустом и хлюпаньем раскололась надвое. Кровь брызнула в лицо «исколотому», труп участкового упал на землю и его ноги заплясали в агонии, а я в тот же миг рванулся к кобуре. Схватил пистолет, дёрнул его на себя и оторвал оружие вместе с цепочкой и хлястиком на штанах. Отбежал прочь от окровавленного Быка, который нарочито медленно стряхнул серо-красную кашу с лезвия ледоруба.
Мне хотелось заорать так громко, как не способен кричать человек. Я обернулся, в поисках прохожих, и увидел уже знакомую собачницу с овчаркой. Но она и её пес безучастно смотрели на труп полицейского, словно на земле развалилась куча мусора, а не человек.
Из окон дома на меня пялились люди. В каждом проеме, со второго по шестой этаж, стояли женщины и мужчины, старики и подростки, и все они следили за мною. Все как один.
Палец сам щёлкнул предохранителем «Макарова». Я передёрнул затвор, поднял оружие и направил ствол в грудь Быка. В глазах того появилось удивление.
«Не дёргайте, жмите плавно», — когда-то сказал мне инструктор по стрельбе, и я сделал так, как он учил. Отдача наполнила меня восторгом. Пуля отбросила Быка на землю и я, не колеблясь, пошёл к будке.
Уже недалеко от неё я вновь увидел ту красную тряпку, так запавшую мне в память. Она лежала на границе с изумрудной травой. И только в этот момент я узнал в ней шапочку с динозавриком. В глазах потемнело.
Позади раздался рык: хозяйка пса, оскалившаяся от гнева, бежала ко мне. Я вскинул пистолет.
Бах!
Она споткнулась и ткнулась лицом в землю. Затихла. Пёс с визгом убежал.
А я застонал от ужаса.